– Эти города далеко, – ответил Фольк. – То, во что там верят, здесь значения не имеет.
– Да-да. Об этом я начитан.
Бедект закатил глаза. Вихтих любил повторять слова более умных и более образованных, чем он, людей так, как будто это его собственные мысли.
Вихтих продолжал проповедовать толпе:
– И все же вы забываете учесть количество верящих и глубину их веры. Позвольте мне процитировать Геборене Дамонен: «Если достаточно людей будут достаточно сильно верить, то они смогут изменить весь мир». – Вихтих самодовольно ухмыльнулся. – Я знаю, что я величайший фехтовальщик мира. Сотни тысяч людей знают, что я величайший фехтовальщик мира. Вскоре вся эта выгребная яма будет знать, что я – величайший фехтовальщик мира. Ты же, друг мой, как это ни печально, не доживешь до этого и не увидишь тех дней. Такова судьба камней на пути идущего.
Бедекту было интересно, откуда Вихтих взял эту цитату.
Фольк с яростью уставился на Вихтиха.
– Я не каменный. Хотя… хотя я тверд, как камень. Так же крепок. А ты только болтать умеешь.
Вихтих с уверенным жестом поклонился собравшейся толпе. Бедект видел, что Вихтих их уже покоряет; они уже почти были на его стороне. Вихтих злобно глянул на Фолька.
– Ты думаешь, что ты лучший. А я действительно лучший. Ты думал, что сможешь победить, потому что в тебя верит толпа. А теперь… даже ты уже понял, как будет на самом деле. – Он вытащил меч и с поклоном церемонно приветствовал противника. – Приступим?
Через десять секунд Фольк Уршлюс лежал в пыли, а в глубокой ране на его груди пузырилась кровь. Вихтих стоял спиной к поверженному фехтовальщику, сияя в ответ толпе, которая выражала ему восторг, хлопая в ладоши.
Бедект увидел, как Фольк царапает землю пальцами, как закатываются от ужаса его глаза, как пытается он еще вдохнуть воздуха в легкие, которые уже наполняются кровью.
– Вихтих, ты оставляешь его на медленную и мучительную смерть. Почему ты его не прикончишь?
Вихтих похлопал Бедекта по спине.
– У тех, кто видел, как он умирает медленно, эта картина отпечатается в сознании. Важно, чтобы они ясно помнили это, если однажды я буду признан величайшим фехтовальщиком мира. Эти люди окажутся для меня бесполезны, если все забудут.
– Сколько же в тебе дерьма.
– Ты совершенно прав. Я знаю, что я не настолько умен, красив, ловок и удачлив, как мне это представляется. Я знаю, что это мои заблуждения. И все же я при этом чертовски уверен, что я намного более умен, красив, ловок и удачлив, чем любой из жителей этого засранного городишки. И поэтому они подчинятся моей воле. Я хочу им нравиться, и я начинаю им нравиться. Я хочу, чтобы они меня боялись, и они меня боятся. Я талантливый оратор.