Я приходила к нему еще два раза, но он так и не согласился на путешествие. Теперь я только о нем и думаю, мысли о Карле копошатся у меня в голове постоянно, без передышки. Будят меня по ночам. Вечером, лежа в кровати, я чувствую, как его пальцы блуждают по моему телу в поисках пульса.
Мы сидим в обшарпанных деревянных креслах на грязном заднем дворе реабилитационного центра. В углу ютится небольшой огородик, на котором – как с удовольствием сообщил мне Карл – похоронены три кошки и одна белка. Разросшиеся жимолость и плющ обвивают прутья десятифутового забора, образуя плотную непрозрачную изгородь.
– Не понимаю, зачем мне твой так называемый отпуск, – ноет Карл. – Может, ты какая-нибудь сумасшедшая! Между прочим, девяносто процентов добычи в прайд приносят именно львицы. Вчера рассказывали по «Нэшнл джиографик». Надо отдать миссис Ти должное: хоть на кабельном не экономит.
В большом бумажном стакане у него сложносочиненная газировка, которую я смешала по его просьбе: одна часть «Спрайта», одна – вишневой «Колы» и одна – «Доктора Пеппера».
Тут мне приходит на ум новая идея. Я понижаю голос, чтобы в доме, не дай бог, не услышали, и выдавливаю:
– Я должна знать.
Карл спокойно достает из кармана листок желтой бумаги и разворачивает его.
– Объясни толком. Хочу услышать это из твоих уст.
– Я должна выяснить, действительно ли ты убийца. Как твоя дочь, я имею право знать, что за кровь течет в моих жилах. – Первое предложение – чистая правда.
– Ну вот видишь, совсем не трудно, да? Итак, мы выяснили, что укреплять семейные узы и дышать свежим воздухом никто не намерен. Будь ты действительно моей дочерью, ты бы сообщила мне это в самом начале. Начала бы рассказывать, как боишься за своих будущих детей – не родятся ли они маньяками. Лила бы слезы. А потом убежала бы отсюда без оглядки. Так сделала бы на твоем месте любая нормальная девушка.
Я открываю рот, чтобы возразить, но тут же закрываю. Карл прав. Я – не нормальная девушка. А он на удивление ясно мыслит – для разнообразия. Даже перебивать его не хочется.
– На всякий случай обращаю твое внимание, что это абсолютно бесполезно, – продолжает он. – Я ничего не помню. Время от времени сюда заглядывает один коп. Думает, я ему лапшу на уши вешаю. Если он не в силах взломать мою память, где уж тебе!