Второй гость посмотрел на своего товарища, который уже, опираясь
на руки, приподнимался, потом одарил и меня своим взглядом, не
злым, но заинтересованным, изучающим. Я было уже подумал, что
придется биться и с этим гостем князя, и был готов к тому, но
нет.
— Понял я, князь. Я пришел сюда с брода, я видел там следы
битвы, даже сильный дождь не все смыл. Видел я и тела кипчаков,
которых несло течение реки вниз. Так-то мы в Вышгород спешили, —
говорил Глеб, и голос его сочился разочарованием. — Но к маньярам
не хотим идти, к Игорю Ольговичу, так же нет, мы клятву дали
Изяславу и нарушать ее не станем. Вот и пришел посмотреть на твою
дружину. Коли я присягаю, то делаю это не токмо душой, но и
разумом.
Слова, конечно, были правильными, мужскими. Однако, это лишь
слова. Я понял, зачем пришел этот самый Глеб со своим товарищем
Беляном. Они захотели проверить уровень мастерства нашей дружины.
Можно было подумать, что это происки каких врагов, но, поразмыслив,
понял, что нет, — это лишь смотр уровня воинского мастерства, чтобы
не прогадать и не влиться в отряд неумех и слабаков.
Скорее всего, Глеб не разочарован тем, что увидел в дружине
князя Ивана Ростиславовича. Слухи быстро пронеслись по десяткам,
дошли и до моих бойцов. Это были бежавшие из Киева великокняжеские
ратники. Не из самой дружины Всеволода Ольговича, а вот такие, как
и мы, неприкаянные, отряд, по сути, наемников. Их в стольном граде
сильно потрепали, а после оказалось, что и платить некому, князь
умер, а его казна, так и вовсе у горожан, после перекочевала,
скорее всего не в полном объеме к Изяславу.
Я слушал Глеба и силился вспоминать курс истории Древней Руси.
Какие-то образы всплывали в голове, но мне казалось, что Изяслав
все же позже занял Киев, а после столицу занял Юрий Долгорукий,
потом… снова… и вновь… И такая чехарда — еще один довод в пользу
того, что ситуацию нужно менять.
— Садись, сын моего врага! — сказал князь, указывая на
поваленное бревно.
— Княже, ты может поспишь? — с опаской спросил Боромир, реагируя
на обращение Ивана Ростиславовича ко мне.
Князь только отмахнулся. Я не чинясь, присел, взял кость с
вареным мясом, вчера добыли косюлю и отдали ее князю, стал не без
удовольствия есть.
Глеб посмотрел на меня, задумался, вновь посмотрел, после на
Вышату. Да! Я понимаю, что неуместен и что тут серьезные разговоры,
но мясо чудо, как хорошо, а еще у князя за столом всегда есть хлеб.
Вот вроде бы и не печет его никто, просто некогда, да и некому, а
хлеб есть и не так, чтобы черствый.