— По тебе и видно, что кьянти, — кивнул толстяк. — А у нас чего забыл?
— А пока ничего. Может, поселюсь тут, лавку свою открою…
— Так ты торговец?
— Нет, cap. Я книжник.
— А лавка?
— Так книгами торговать и буду…
Стражники переглянулись, потеряв последний интерес.
— Вряд ли ты чего тут заработаешь, — пожал плечами толстый. — У нас народ больше оружие покупает. Разлом рядом.
— Ну, так живете ведь, — парировал Таши. — Не страшно?
— Обвыклись…
Да, люди свыкаются с чем угодно. В том числе и с Разломом.
Листэрр. Древняя загадочная раса змеелюдей. Говорят, они жили в поднебесье, в летающих дворцах.
Говорят, им была доступна невероятно мощная магия.
Говорят…
Только этим и занимаются, что говорят. Правды никто не знает.
Достоверно известны две вещи. Листэрр исчезли из мира Амальдеи. Перед исчезновением они применили невероятно мощную магию, в результате чего в Амальдее возник Разлом. Что это такое? Никто не знает. Говорят, это нечто вроде ворот между мирами. Гигантский провал, вдоль которого можно ехать месяц и не увидеть его конца. Можно спуститься туда — и попасть… куда? Неизвестно. От дна океана до жерла вулкана. Можно выйти обратно. Ровно через сутки, час в час, в том же месте. А вот что там найдешь и каким вернешься — бывает всякое.
На находки из Разлома большой спрос. Оттуда приходят ценные амулеты, артефакты, ингредиенты для разных снадобий. Впрочем, возвращаются немногие. А легкая нажива манит, азарт пьянит и туманит голову. Повезло ведь один раз? Повезет и второй! И третий! И прибавляется еще один разломщик. Чтобы рано или поздно сгинуть в пропасти, затянутой туманом.
Есть и утешение. Из Разлома ничего не появляется. Но он обладает странной магией. Меняет людей, вещи, животных… Если пробыть там больше трех суток… Иногда получается что-то полезное. Но чаще… Монстры, чудовища, плотоядные растения… да что угодно. Выбор велик.
— А тебе чего в Кьянти не жилось? — отвлекся от исследований носа молодой стражник.
— Да видите ли… — Таши развел руками с детской непосредственностью. — Супруга градоправителя захотела приобщиться к книжной мудрости. А потом и к мудрости скромного книжника…
— А потом и к самому книжнику? — поддел молодой.
Таши улыбнулся — воплощенная невинность. Глаза широко распахнуты, только что ресницы глупо не хлопают. Хорошо хоть клыки втянуть можно.