– Получилось? – спросила
приспешница.
– Не знаю, вроде того, – ответил я. –
Надо проверить.
Вот только как? Я заозирался, будто
рядом должен был стоять автомат с надписью «В случае необходимости
проверки природной магии опустить пять рублей». А потом торопливо
вытащил портсигар. На беса надежды не было никакой, а вот с чертом
должно получиться.
– Митька, вылезай!
– Дяденька, день на дворе. Вы же сами
не разрешали. Вдруг пьяный какой увидит?
– Митя, не зли меня. Если я говорю
прыгать, ты должен спросить: «Как далеко?».
Лесной черт выбрался наружу в
неизменном образе худого молодого человека. Именно таким его
запомнил Костян, когда я представил Митю как
родственника.
– Лео, дай монету.
– Какую? – все еще не отошел от своего
факапа телохранитель. – Матвей, извини, просто я не чувствовал
опасность. Я в первую очередь нацеливался на хист.
– Лео, вот ты сейчас все только
усложняешь. Дай любую монету.
Рубежник протянул мне серебрушку. Я
посмотрел на нее, выплеснул немного нашего «общего» хиста и
неожиданно понял, что промысел очень слабый. Будто у ивашки какого.
Говоря на доступном для нечисти языке, словно водку разбавили
брусничным соком. Но хист все же был.
– Митя, орел или решка? В смысле, вот
это будет лицевая, а это оборотная. Так что?
Черт пожал плечами.
– Орел.
Я подбросил монету, с придыханием
глядя, как она звякнула об асфальт. И улыбнулся, подняв
ее.
– Решка, Митя, решка.
От автора: Кто ставит лайки, тот молодец и умница.
Для верности мы бросали монету еще шесть раз, пока наконец черт
не стал выигрывать. Я не знаток теории вероятности, но математика
вроде должна была быть не на моей стороне. Получается, совместный
хист мог нейтрализовать магию нечисти. Ну или снизить ее влияние,
что практически являлось равнозначным.
А еще опытным путем мы узнали, сколько действует совместный
хист. Дурацкое название, как по мне. Надо будет поработать над
неймингом. К примеру, промысел Матвея-Алены. Нет, звучит как
венерическая болезнь. Дабл-хист? Уже лучше.
Короче, я мог ликвидировать везение черта на протяжении тридцати
шести секунд. Маловато, конечно, но, видимо, все зависело от
степени испуга приспешницы. Она довольно быстро пришла в себя после
встречи с самокатчиками, и наш «союз» благополучно развалился.
То, что происходило оставшуюся часть дня, могло быть истолковано
каким-нибудь рубежным трибуналом как негуманные действия по
отношению к пустомеле. Потому что мы стали пугать Алену всеми
возможными способами. И тут бес с чертом расстарались. Они вообще
всегда были очень талантливы в делах, где не требовалось прибегать
к созидающему духовному началу. А когда выяснилось, что их усилия
направлены в сторону уважаемой Алены Николаевны, нечисть превзошла
себя.