–Но ты только что сообщила мне, что все решено, разве не так?
–Да, но в вашей воле…
–Запретить тебе быть счастливой? Взять на себя ответственность за тебя, Наследника и вашего ребенка? Обречь вас на мытарства? Ну уж нет. Я отец, и счастье дочери для меня важнее всего. Если вы все решили, то будь по-вашему.
Маля со слезами на глазах подошла к отцу и обняла его. Жесткий и принципиальный человек, он и сам немало расстроился, а потому предпочел, чтобы дочь не видела его слез.
–Пойди и обрадуй его. Он ведь, кажется, ожидает тебя?
–Да, папенька. Спасибо вам. Благослови вас Бог…
–И тебя. И твоего ребенка.
Она вернулась в свою комнату уже рыдая в голос. Ники был обескуражен.
–Что случилось? Он отказал?
Маля сквозь слезы помотала головой.
–В чем же тогда дело? Отчего ты плачешь? Умоляю, перестань, это ранит меня и вредит нашему ребенку!
–Понимаю, но я ощущаю себя прескверно по отношению к родителям. Отчий дом воспитал и взрастил меня, а я предаю его и словно преступница сбегаю…
Ники улыбнулся и обнял ее. Она рыдала у него на плече, а он улыбался и думал, что со временем все образуется. Она покинет дом родителей, и волей-неволей он станет выветриваться из ее головы, оставляя о себе лишь приятные воспоминания детства.
Со дня на день в Красном Селе начинался танцевальный сезон, и Маля, беременность которой пока не давала о себе знать должна была танцевать первые партии во многих спектаклях, так что вопрос поиска дома надлежало решить в ближайшие дни. Она справилась – и за несколько дней отыскала небольшой домик в Английском проспекте, 18, который Наследник для нее сразу купил.
Дом был небольшой, двухэтажный и со стороны выглядел даже немного куце, но вид имел очень уютный и потому сразу глянулся Мале. Лет десять назад знаменитый композитор Римский-Корсаков построил его для своей возлюбленной, почти сразу расстался с ней, и с тех пор в доме никто не жил. Атмосфера старины, присущая дому давней постройки, располагала к себе. Навевало ее здесь все – начиная от сада, окружавшего дом; дикого, тонущего в вековой зелени и напоминающего викторианскую Англию; и заканчивая внутренним убранством дома, отличительной чертой которого была даже мебель в старом стиле. Аккуратные, монолитные и пыльные платяные шкафы были живым свидетелем навсегда ушедшей эпохи. Такой мебели теперь было не отыскать, нынешние шкафчики напоминали скорее фанерные, здесь же все было выполнено из настоящего венгерского дуба.