Некромант опустил голову. Взял себя в руки, вдохнул, выдохнул… это недопустимо! Нельзя так распускаться! Просто нельзя.
Даже если ты сильно привязался к девушке. Даже если ты…
Погоди у меня, Лиассио…
Таши мысленно пообещал ему самую мучительную смерть и поднял глаза на Хоши.
– Мне пора идти?
– Я провожу тебя.
– Не стоит. Не заблужусь…
– Я знаю, некромант. Не заблудишься. Но мне жалко тех, кого ты сегодня встретишь…
– Пожалей Шаруля.
Таши усмехнулся и направился к двери. Хоши поколебался пару минут, но догнал его.
– И все же потерпи мое общество… можешь мне хоть голову потом оторвать.
Таши фыркнул:
– Героически закрываешь собой местное ворье от страшного некроманта? Или боишься, чтобы я настроение до Шаруля не расплескал?
– А если и то и другое?
– Ну-ну…
Шаруль Джариол Чиванахри.
Таши рассматривал его спокойно и холодно. Та еще картинка получилась.
Конечно, Шаруль пришел. Куда бы он делся?
Разумеется, пришел с охраной. На враждебную-то территорию. Уселся за лучший столик, заказал самое дорогое вино – и потягивал его, ожидая некроманта.
И Таши – пришел.
Сначала всю комнату облетел верный Фирт, вызывая ощущение ознобного холода даже у самых стойких. А потом медленно и со скрипом распахнулась дверь. Таши ее даже не коснулся – незачем.
Но всем, кто был в таверне, показалось, что в распахнутую дверь скользнул, мягко отделившись от темноты, кусок самой ночи.
Черная шалотта, глубоко надвинутый капюшон, руки скрыты в рукавах, ледяной ветер словно обтекает его, врываясь в комнату…
Невольно поежились все.
А Таши разглядывал Шаруля из-под глубокого капюшона. Рассматривал холодно и неожиданно спокойно. Хотя его заслуги в этом было немного. Просто призрак, видя состояние хозяина, счел нужным охладить его. Испугать или надавить на Таши не вышло бы, но, сливаясь с ним, призрак словно вымораживал его эмоции.
Таши еще поблагодарит его. Но потом, потом… а сейчас – Шаруль.
Равха. Типичный. Темные волосы, темные глаза, смуглая кожа… когда-то, наверное, он был красив. Или хотя бы симпатичен.
Но сейчас он погрузнел, раздался вширь, едва помещаясь на стуле, кожа обвисла и выглядела нездоровой, да и переживания за сына его не украсили. Хотя… за сына ли он переживал?
В Равхе не оставить наследника – страшно. И прервавшийся род там – трагедия. Так что ребенок был важнее Шарулю или его статус – кто знает?