Михаил Сергеевич увлеченно лизал иные задницы, и живо покончил с
советской космонавтикой, зарубив перспективнейшие проекты во имя
«нового мы́шления».
Но следует признать таланты Глушко –
даже в условиях буржуазно-либеральной контрреволюции, то бишь
«перестройки», он создал «Энергию-2», полностью многоразовую
двухступенчатую ракету. Четыре боковых ускорителя – первая ступень
– поднимали в небо вторую, к которой приделали киль и крылья от
«Бурана».
Разгонные блоки отделялись и
садились на парашютах, а центральный блок – полноценный орбитальный
корабль! – выводил в космос сорок тонн и садился на аэродром, как
всякий уважающий себя шаттл.
Затем Глушко еще чуток напрягся…
Навесные ускорители «научились» разворачивать крылья и садиться
по-самолетному, а вторая ступень сделалась пилотируемой. И
получился…
– «Ураган»! – воскликнул Павел. –
Хороша птичка?
– Хороша!
Две пары разгонных модулей обнимали
«Ураган», как коротышки – баскетболистку. Между их круглобоких
тушек высовывались лишь концы крыльев орбитера, да перо
киля.
Космодромная команда не дала нам
полюбоваться рукотворной громадой – суровые дяди в комбезах погнали
командира корабля и пассажира к лифту. Вы на часы, дескать,
смотрели? В космос уходят без опоздания!
Тесноватая лифтовая кабинка поползла
вверх, и Почтарь, выглядывая в окошко, быстро договорил:
– Первая модель! Вторая только
строится. Обещают сдать «Тайфун» будущей весной… Прошу!
С верхней площадки открывались
знойные пейзажи – волнистая рябь красных песков вдали, а под ногами
– четкие серые плоскости, залитые бетоном. Неподалеку высилась
мачта, увешанная несчетными рядами прожекторов, а еще выше
задирались иглы молниеотводов, плетенные из металла.
– Объявляется готовность тридцать
минут! – разнесли динамики весть с жестяным призвуком.
Мы с Пахой по очереди сунулись в
люк, и по лесенке поднялись в пилотскую кабину. Бортинженер
Римантас Станкявичюс, не оборачиваясь от пультов, махнул нам
рукой.
В ложементы приходилось укладываться
– с непривычки я справился последним. А вот переживать перед
стартом как-то не довелось, уж слишком всё было интересно и ново
для меня.
– Пуск!
– Есть – пуск.
– Зажигание!
– Есть – зажигание.
Земля и борт обменивались
скороговорками, в суть которых я не вникал, полностью отдавшись
ощущениям. И вот откуда-то снизу нахлынула дрожь и приглушенный
гром.