Но спасительный звонок сейчас был, как нельзя кстати!
- Увидимся. – послав мне воздушный поцелуй, произнесла Ксения и
направилась к лестнице.
Так, судя по информационному табло, моя аудитория находилась на
третьем этаже в правом крыле главного корпуса.
Напомню, что всего здесь было четыре направления. Ещё их
называли «факультетами».
Два самых крутых: магические технологии и магическая ликвидация.
Там училась местная элита, ибо, как сказал Семён: «Все обожают
технарей». А боевики и оперативники… Ну, в целом – тоже очень даже
неплохо.
Затем шла магическая ботаника. Тоже очень важное направление, но
поговаривали, что нужно быть сильно увлечённым человеком, чтобы
заниматься изучением подобного.
И четвёртый факультет – магическая общественность.
Само словосочетание мне было не особо понятно. Да и суть я тоже
не улавливал. Но Семён заявлял, что оттуда выходили крутые юристы и
будущие сотрудники Магического Ведомства.
Меня же определили в магическую ликвидацию. Всё, как говорил
Капитан Никитин из КЛА. Ну, хорошо хоть связями оброс. Теперь знаю,
где буду проходить практику.
Да, и мне реально хотелось увидеть, как работают оперативники
Комитета Ликвидации Аномалий. Возможно, это поможет мне ещё лучше
понять природу Трещин и решить вопрос с их бесконтрольным открытием
до того, как обнаружится «основа» генератора.
Поднявшись на третий этаж, я ещё раз взглянул на листочек,
который мне вручила женщина-сова. Аудитория 386... Куратор группы –
Рейсбих Антон Павлович. Староста группы – не избран. Хм-м… Кто
такой староста группы? И, главное – что он делает? Интересно.
Подойдя к старой обшарпанной красной двери, я потянул
позолоченную ручку на себя и заглянул внутрь.
Аудитория больше напоминала старинный амфитеатр. Здесь могло
свободно разместиться около ста студентов, но сидело пока от силы
девятнадцать человек. Тринадцать мальчиков и шесть девочек. Большая
часть была разбросана по разным углам. Лишь те, что сидели по
центру сгруппировались в небольшие компашки.
Все были настолько увлечены своими делами, что даже не заметили
меня.
На импровизированной сцене расположился вытянутый стол с пятью
стеклянными колбами, старый пластиковый треугольник, который явно
видел некоторое дерьмо и кусочек мела, что явно видел, нечто
аналогичное.
Доска выглядела ещё хуже! Казалось, будто её не меняли лет сто,
если не больше. А некоторые надписи попросту въелись, навеки
оставшись жутким научным напоминанием. Или подсказкой
преподавателю.