Два-три раза в неделю приходила матушка Рания. Объёмная, как Ворона, и добродушная, как Ливия, она учила девчонок основам музыки и танца. Правильно, это всё очень даже годится для того, чтобы привлекать мужчин. А итоги её работы потом входили в шоу-программу.
Честно сказать, когда я увидела всю эту деятельность, у меня прямо засвербило где-то внутри – я сама не заметила, как начала прикидывать, какое представление можно было бы сделать из такого вот коллектива. У меня на занятиях бывали разные люди, и юные, и пожилые, и с нуля, и с опытом, и мне удавалось встроить всех. Но здесь пришлось жёстко себя одернуть – потому что нечего. Ты тут ещё не поняла, как тебе жить, а туда же – выступления придумывать.
Но эти мысли подтолкнули меня к тому, чтобы утром начать делать сначала зарядку, а потом и разминку из классического экзерсиса. И как же это оказалось хорошо – растянуться, вновь почувствовать, что тело тебе подчиняется, что без напряжения можешь положить ладони на пол и так постоять, что поддаётся планка, что колени не мешают садиться в гранд-плие, что встать на полупальцы – легко, и можно не валиться с них в пируэте. И после ничего не болело, ничего! Только обычная нормальная мышечная усталость после нагрузки.
Вот так – друзей здесь у нас нет, значит – работаем в первую голову на себя, думала я.
А потом оказалось, что есть ещё один предмет и один преподаватель. Раз в неделю днём приходил отец Доминик, священник из близлежащей церкви, и беседовал со здешними жительницами о законе божьем. Не более и не менее. И когда я забрела на это занятие и со вниманием выслушала всё, о чём они говорили, то по завершению священник глянул на меня и сказал:
- Очень хорошо, дочь моя, что ты пришла. Останься, поговорим.
Я молча кивнула – почему бы не поговорить?
Священник был худ, чтоб не сказать – тощ, и лыс. Невысок ростом, он обладал проворными пальцами, живо перебиравшими чётки. Сидел на лавке и не сводил с меня глаз.
Прямо сказать, я очень пожалела, что заглянула сюда, и проклинала себя за любопытство. Что я ему скажу? Что я знаю о том, как и во что они тут верят? А верят мощно, я уже успела убедиться.
Я сидела напротив – и тоже принялась его разглядывать. В серой одежде – довольно старой, по подолу лохматой, с неподрубленным краем. Подпоясан верёвкой. На том верёвочном поясе чётки и что-то ещё, вроде кошеля. И на шее – деревянный крест.