– Смотри!
Мой дядя уставился в глазок. Потом, как и я, покрутил головку в одну сторону… в другую…
– Зейст! – только и мог сказать он. – Смотри!
Рядом с первой была еще одна головка. Я осторожно покрутил ее. Сюня сначала погрозил мне кулаком, но потом шумно втянул воздух.
– Зейст!.. А гройс!.. О!..
Я бесцеремонно оттолкнул его. Луна стала еще ближе. Черноты совсем не осталось, а прямо рядом – рукой подать! – теснились круглые дыры, как оспины на сюнином лице…
Я вспомнил о ручке на треноге и крутанул ее. И поплыл над оспинами! Я летел над самой луной!
Потом я показал этот фокус Сюне. Пока он восторженно гудел что-то, Карл Иванович нащупал на трубе железную стрелку – как на циферблате часов – и сдвинул ее вправо. Мой дядя вдруг замер, потом стал шарить рукой по трубе…
– Гройс! Делай а гройс!..
Карл Иванович крутанул вторую головку… еще…
– Штейт! – скомандовал дядя. – Стой!.. Уй-юй-юй! – завопил он. – Америка!
– Дай позычить!
Сюня неохотно отступил… На дне лунной дырки стояла какая-то будка на тонких ножках. А рядом бродил …человек! Он был похож на водолаза: в таком же шлеме… и двигался так же медленно… как на морском дне… За его спиной торчала палка с флагом… Я приблизил картинку. На флаге были звезды и полосы…
– Звезды и полосы, – сказал я.
– Америка!.. Америка! – восторженно твердил Сюня. «Это он о флаге!» – догадался я.
Вдруг картинка отъехала сама по себе, и я увидел второго человека-водолаза. Он ехал по луне на машинке, вроде педальной, и махал мне рукой! Я тоже замахал ему… Но тут мое место занял Сюня.
– Америка?.. Луна?.. – не мог понять он.
Карл Иванович пристроился к телескопу и зашептал:
– Дас ист цукунфт… Это еще может быть…
Как это? Как это? – не понял я. Это было или будет?
– Сеня! Домой! – раздался мамин голос. – Спать пора!
– Сейчас! Иду! – не стал спорить я. И убежал, оставив Карла Ивановича складывать его игрушку.
Утро в нашем доме, как, наверное, и во всех домах страны, начиналось со сводки «Совинформбюро». «В течение 17 августа, – хрипел репродуктор, – наши войска на Брянском направлении продолжали наступление и, продвинувшись на отдельных участках вперёд от 4 до 6 километров, заняли свыше 60 населённых пунктов…».
Дальше я слушать не стал, потому что за окном уже слышался разбойничий цыганский свист…
Свистел Лекса.
– Айда! – махнул он рукой. – Ефрем давно ушел. Ругаться будет!..