Извозчик, с трудом разобрав названный адрес, медленно направил лошадь в путь. Но внезапно кобыла понесла во весь галоп, и на повороте, через пару домов от трактира, коляску занесло. Столкнувшись с другим экипажем, она упала на бок. Не понимая происходящее, от сильного удара Гавриил выскользнул с сиденья и распластался на мостовой. Темнота…
…Он приоткрыл глаза, ощутил резкую боль в ноге и застонал. Чьи-то осторожные руки охладили разламывающийся от боли лоб. Гавриил снова закрыл веки.
Когда он очнулся, над головой чернел потолок, было темно и пахло сыростью. Гавриил попытался приподняться на локтях. Он лежал на кровати в нижнем белье, ноги были укрыты клетчатым пледом.
– Слава богу! – кто-то прошептал в изголовье. – Опамятовался.
– Где я?
– Теперь все хорошо, ваше благородие, на доктора денег нет, но я сама понимаю в медицине. Раны поверхностные, переломов нет, ушибы да ссадины, хвала господу.
В комнате было темно, единственным освещением была яркая луна, свет которой падал на край кровати перед окном.
– Где я? – настойчивее спросил Гавриил.
– Вот и нотки барина появились, – улыбаясь, сказал женский голос с узнаваемыми бархатными нотками. – Не чаяла, что увидимся вновь, ваше благородие…
Женский силуэт предстал перед взором Гавриила.
– Ты?! – от неожиданности он поперхнулся и закашлялся.
– Я! …Шла за вами всю дорогу после парка. Потом, когда из трактира вышли сами, решила больше не преследовать вас, так возничий столько шуму наделал… Пока я добежала до крушения, они уж вас подняли… В другую пролётку и вот… вы у меня в гостях…
– Как звать? – тихо спросил Гавриил.
– Луладджа… Лула
– Гавриил Панкратович, – сухо представился советник.
– Я помню…
– А чего не в табор повезла? Денег бы выпросила за спасение…
– Шутить изволите… не надобно мне денег, а живу я одна…
– Судя по шикарной комнате, просто купаешься в достатке, – иронизировал Гавриил. – Воды дай, голова болит… Возьми деньги в кармане сюртука, найми экипаж закрытый, адрес я возничему сам скажу… загостился, домой хочу! – отрезал Гавриил.
– Жаль, под руками ничего тяжелого нет, так бы и оглушила, чтоб опять в беспамятстве оказались, сразу мирным станете, – с обидой произнесла Лула.
Гавриил расхохотался, насколько позволяла боль в грудной клетке.
– А ты презабавная! Лула… Что значит твоё имя? Какая-нибудь «мечта»?