— Мейерхольд – гений!! – завывал футурист.
Не спорю, очень возможно. Пускай – гений. Мне все равно. Но не следует забывать, что гений одинок, а я – масса. Я – зритель. Театр для меня. Желаю ходить в понятный театр.
Из фельетонов М. Булгакова.
Люстры горят, как на спектакле, а на балконах в рядах кресел, где я сижу, вообще ни души. Зато слышно каждое слово снизу, из партера:
– Товарищи, я рад, что мы взяли такого сложного автора. Освоение такой драматургии потребует от нас больших сил…
Только что состоялся перед премьерой просмотр сдаточного спектакля – «черной» комедии японского драматурга Кобо Абэ «Друзья», а теперь внизу идет обсуждение. Страсти кипят еще и потому, что сдачу спектакля дотянули до последнего дня – и сейчас принимают его буквально перед выходом на сцену. Постановочная группа, конечно, на нервах, обсуждают все – и худсовет, и творческий состав, и приглашенные на просмотр гости.
— Кто еще выскажется? – предлагает председатель.
Внизу, в партере, кто-то встает:
— Мне вот здесь недавно, на моем юбилее, товарищи сказали немало хороших слов… – начинает человек, и я понимаю, что это заслуженный артист РСФСР Николай Михайлович Дроздов, чью выставку к 50-летию творческой деятельности я только недавно разглядывал в фойе.
— …К сожалению, таких же хороших слов я не могу сказать сейчас про увиденный спектакль…
Внизу воцаряется тишина.
— …Более того, он сильно не понравился. Сама пьеса произвела на меня впечатление страшное! А то, что сыграно, ей не соответствует… Мне очень горько, неприятно – но ничему в спектакле я не верю…
— И я согласна во многом с Дроздовым, – вступает в разговор артистка О. Б. Лопухова. – Очень понравилась заявка, но дальше пошел неправдоподобный конфликт…
Кажется, в партере буча. У каждого свой взгляд. Кто-то кричит:
— Нельзя сейчас актерам говорить такое! Неэтично! Им через три часа играть премьеру…
Не выдержав, я спускаюсь в партер – в конце концов как администратор я могу быть участником любого обсуждения. В партере – накал страстей, выступают подряд! Не всех я знаю – но важно в такой момент видеть лица. Вот Хаустов встает, вот Капатов – еще кто-то, еще… Спорят гости, горячатся артисты: