Виолетта, оторвавшись от мужа, прошла к алтарю. Священник, лишь бросив взгляд на неё, дал ей свечку и сказал:
– За упокой? К Николаю Чудотворцу, других икон всё равно не осталось.
Женщина приблизилась к единственной во всей церкви иконе, зажгла свою свечку от толстой свечи, уже догоравшей перед святым ликом, и в рыданиях медленно опустилась на каменный пол. «Слава богу, не онемела и не сошла с ума!» – подумал Эдуард, услышав, наконец, после почти суток пути, голос своей жены.
– Креститься надо, когда в святое место входишь, нехристь! – священник незаметно оказался за спиной Овсепяна. – Адский огонь питается нашей кровью, которую мы проливаем на земле!
– Твой рай, что ли, лучше?
– Не храни зло в своём сердце, сын мой! – смягчил тон настоятель, заметив возбуждённость мужчины. – Иначе оно будет преследовать тебя всю жизнь до самой…
Овсепян не дал священнику договорить.
– О чём ты говоришь?! Пугаешь праведным гневом и смертью? Да что ты знаешь о смерти? Проповедуешь добро и смирение? Посмотри на свой крест, который ты несёшь, – это меч, которым твоя вера насаждается…
– Не смей судить о Божьем промысле…
– Промысел-то, может быть, и Божий, только ведётся он человеческими руками! – резко развернувшись и с ненавистью глядя попу в глаза, произнёс Эдуард. – Зачем твоему Богу мои дети? В чём они провинились?!
Священник некоторое время молчал, но не отводил своих серых выцветших глаз от злого взгляда незнакомца, пытаясь в нём что-то прочитать.
– Видать, война грядёт, раз Господу не хватает ангелов на небе…
Глава 2. Ночью 19 января в парке Зорге
– Постойте, не выходите на улицу, я проверю!
Из углового подъезда вышел плотный коренастый мужчина с фигурой борца и остановился, осматриваясь вокруг. Было пусто. Мужчина, тяжело вздохнув, бросил взгляд на подсвеченный тусклой лампочкой кругляк с надписью «ул. Каспийская, дом 2» («Как бы не в последний раз», – мелькнула у него мысль) и протянул руку к металлической скобе, прибитой к двери вместо ручки.
– Кажется, никого! Пошли тихо, без разговоров.
Противно, по нервам, словно стеклом по стеклу, снова скрипнула дверь подъезда, и несколько теней, дрожа в ночном свете фонарей, скользнули по серым бетонным стенам жилых домов, быстро пересекли улицу и скрылись в темноте парка Зорге.
– Папочка, мне страшно!