– Да вот слег я, Настена. Не знаю, выкарабкаюсь ли… Ты-то как?
Настя не успела ответить, в дверь звонили. Семен Михайлович зашел как ни в чем не бывало, как будто не было напряженности последних месяцев, как будто это была обычная семейная встреча. Он даже чмокнул ее в макушку или что-то вроде того. Он прошел в комнату и удивился. Дед действительно выглядел очень слабым: тяжело дышал, иногда глухо кашлял, но тоже без силы, слабо. Глаза его то открывались, то закрывались. Настя чуть громче обычного сказала:
– Дед, к тебе Семен пришел.
– Здравствуйте. Как вы? – доброжелательно, даже с некоторой почтенностью произнес Семен Михайлович.
Илларион Николаевич закашлялся и тихо произнес:
– Зачем ты пришел? – он еще раз набрал воздуха и чеканил слова. – Ты мне чужой человек. Ты мою Настю обидел.
В его словах звучала горечь и, как это ни странно, мужская сила, готовая защищать женщину. Дед прикрыл глаза и задышал размеренно. Неожиданные и для Насти, и тем более для Семена Михайловича слова заставили их взглянуть друг на друга. Они гадали: дед или заснул, или отказывался говорить. Одно стало ясно: прощальный разговор не удался и встреча окончена.
– Ну и ладно… Я пойду, – с трудом пряча свою обиду, произнес Семен Михайлович. Настя проводила его до двери, закрыла дверь на цепочку, так делал всегда дед, когда знал, что уже вряд ли кто-нибудь придет, и испытала какое-то новое чувство: щемящая боль смешивалась с каким-то новым чувством, как будто не она, но за нее дали сдачи, и каким-то образом этот удар достиг цели.
С этим чувством она прошла на кухню и взглянула в окно. С качелей напротив дома спрыгнула стройная девушка с каштановыми волосами и направилась к Семену Михайловичу. Он, поддерживая ее за локоть, пошел с ней рядом, вскоре они пропали из виду.
«А ты как хотела?!» Это был не вопрос, а укор себе. Настя вернулась к деду. Дед сам взял ее за руку, открыл глаза, смотрел перед собой:
– Тебе плохо, Настя?
– Да, плохо. Всё так навалилось, не знаю, что и делать, – слёзы размывались по ее лицу вместе с тушью и не очень связанными словами. – Если развод, то, представляешь, суд… А что с квартирой? А с работой, деньгами? А вдруг у меня не будет хватать денег на красивые туфли для Таши?
– Настена, причем здесь туфли?
– Не знаю. Я хочу, чтоб у Таши были красивые туфли.