– Тять, а что дальше? – прерывает затянувшееся молчание нетерпеливая восьмилетняя Ариша. Она с младшими сестрами Дуняшей и Маняшей устроилась на палатях.
Герасим аккуратно снимает с гончарного круга только что сделанный глечик, ставит на полку, потом берет очередной ком глины, разминает его привычными движениями рук.
– И в самом деле, отец, не томи, – поддерживает свою дочь Лизавета. Она вышла из печного угла, где готовила к завтрашнему дню в квашне тесто для хлебов. Проворно вытерла руки передником, присела на скамью с закрепленным гребнем прялки. Крутанула веретенце, потянула кудель. Между пальцами побежала тонкая скрутка нитки.
Лизавета залюбовалась слаженными, отточенными движениями мужниных рук. Только что на станке лежал бесформенный ком глины. Вот Герасим смочил руки в воде, толкнул ногой приводной круг. И сразу запел свою нескончаемую песню гончарный станок. А из-под рук мужа из только что бесформенного комка глины вдруг стал вырастать удивительный сосуд. И чем быстрее вертится круг, тем удивительнее выплывающее, кажется, прямо из пальцев чудо. Но вот руки замерли на мгновение, потом хищным движением мгновенно сломали только что сотворенный горлач.
– Вы что, тять? – удивленно подал голос десятилетний Андрейка. Он сидит рядом со старшим братом на мужской половине избы, на конике, и очень этим гордится. – Ведь так красиво было.