Лизавета вначале стеснялась своего нареченного. Какой-то он был неулыба, неразговорчивый. Пока сваты вели свой обычный, заведенный издревле обряд сватовства, разок-другой взглянула из-под опущенных ресниц на нареченного. Тот тоже глаз не поднимал на девицу, словно и не интересно было, кого ему на дальнейшую жизнь сватают.
Это потом, когда отшумела свадебная суета, когда молодой муж привел ее в свою семью, поняла, что дальновидный батюшка сыскал своей донюшке настоящее сокровище. Семья Димитрия Наумкина не из богатых, но и не нищенствовали. В семье четверо сыновей. Всю зиму мужики занимались гончарным ремеслом, а на лето в отход собирались. На свекрови и невестке, жене старшего брата Герасима Семена, лежали все заботы о доме, о скотине, об огороде. И Лизавета сразу впряглась в работу. Все ей было знакомо. Недаром матушка с малых лет гоняла, наставляя, что должна делать молодая жена в семье мужа.
Лизавета помянула добрым словом свою свекровь, машинально перекрестившись. Недавно та покинула этот мир, оставив в душе Лизаветы воспоминания о том, как с ласкою приняла новую невестку в свою семью, наставляла на первых порах, учила тому, как вести себя, что и как делать в доме. Везде ведь свой уклад…
Вздохнув, Лизавета вернулась мыслями из воспоминаний в день действительный. Улыбнулась дочери. Ариша на удивление удалась в мать. И повадки ее перехватывает, и внешностью схожа. Вот Дуняша, та пошла в свекровь, такая же светленькая, с небольшими серыми глазками и кудрявыми льняными волосами, которые с трудом и слезами дочери Лизавета прочесывала после бани и заплетала в тугие косицы. А Маняша еще совсем крошка, в кого пойдет, бог ведает.
За окном послышался звон колокольчика: Герасим запряг в сани Гнедого и вывел на улицу. Пора выходить. Распахнулась наружная дверь, в ней показалась голова Андрейки:
– Мамушка, тятя зовет…
…На санях, крытых рядном, уже устроились Дуняша с Маняшей, обе закутанные в большие клетчатые шали. Сыновья в овчинных полушубках, подпоясанных кушаками, заячьих шапках и валенках, притопывали в нетерпении у саней. Герасим о чем-то разговаривал со своими братьями.
Наконец все собрались, Семен первым тронул своего сытого и равнодушного ко всему свету серого мерина, которого кликали Зайчиком, явно в насмешку, потому что заставить бежать его еще никому не удавалось.