Знание о среде в режиме «исследую и знаю сам о среде» – есть результат поиска информации, но никак не сама потребность – это, скорее, мотивация к сбору и сам сбор информации. Сбор может производиться службой охранки или безопасности, как и рейтингов бизнеса или опросов общественного мнения о настроениях в обществе. Это технический сбор нашего (или любого) уважения-спроса как ресурса и оценки успешности. Здесь нет ни слова об оценке собственного поведения уважаемого – «за что уважаемый уважает себя». То же самое есть сравнение себя с успехами окружающих – все это метод анализа того, за что вас могут уважать в принципе или за что вы можете себя уважать, если вас не уважают (то есть о вас ещё не знают).
Можно даже предполагать, что новое поколение (включая и часть исследователей) вообще не понимает этот феномен. А вот подсчет, как меня уважают, «сколько кликов или лайков мне поставили» – это понятно всякому торговцу как потенциал покупателей. Потому не зазорно просить друзей поставить лайк «по дружбе». Точно так же думает и записной политик. Более древнее «уважение» представлено сказкой Милна, где сказочный Пятачок из «Все-все-все и Винни-Пух» думает о Слонопотаме: «любит ли он поросят или нет? И КАК он их любит?».
Потому в 2008—2011 гг. в «Реконструкции…» нам пришлось отметить, что «сложно предположить, что Маслоу обдумывал самоуважение как потребность в его смысле, т. е. оценивал подсознательный характер самоуважения» [Четвертаков С. А. 2011a, с. 222].
Самоуважение как отношение к своему поведению
В то время после подробного анализа нам пришлось сделать вывод, что самоуважение – это ситуация внутреннего диссонанса в результате сличения своего прошлого поведения и соответствия его некоей внутренней социальной норме.
Почему у автора возникло такое мнение? Возможно, где-то в подсознании от старой литературы и воспоминаний родителей об образовании и поведении, где-то в памяти всплыло представление, что для ребенка в не бедной семье в начале 20-го века считалось нормальным вести личный дневник, отчитываться перед собой о своих мыслях, чувствах и поведении. Вспомнилось и о еженедельной исповеди большинства христиан, по крайней мере, у католиков и протестантов. Смысл самоуважения когда-то лег в память как отчет за собственное поведение. Вот почему на тот момент, когда взрослый и в возрасте автор этих строк натолкнулся на понятие «самоуважения» – он знал и понимал смысл так, как помнил и потому не обратился к определениям в современной социологии (теперь чисто переписанной в своих основах с западной, а что появилось своего – отдельная тема). И надо напомнить читателю, что в советское время ни темы уважения, ни самоуважения, ни совести, кстати, как и темы страха, он бы обнаружить не смог, исключениями были разделы «буржуазной философии» и реакционного идеализма.