Тамара Бабашева
г. Ростов-на-Дону
Голова всё больше клонилась к груди, глаза застилала лёгкая дымка, а ловкие руки с тонкими пальчиками по-прежнему механически точно вставляли штепсель в нужное гнездо. Нинель и думать не смела о том, чтобы скорее встать с жесткого стула, снять с груди железную гарнитуру микрофона и освободить голову от тяжелых наушников. Телефонисткам вообще запрещалось думать на рабочем месте: клиенты новой в России сферы услуг – персоны важные, отвечать надо быстро, чётко, лаконично. Девушка зафиксировала начало разговора, поставив ключ в нейтральное положение, и стала следить за срабатыванием отбойного клапана.
Близился к концу первый месяц трудовой жизни телефонной барышни, а ей казалось, что она смотрит на панель коммутатора уже целую вечность. Привычно тонуло тело в тёмно-синем форменном платье. Сливались в один многоголосый хор стандартные фразы почтенных абонентов. «Барышня, Гатчина, два-семнадцать». «Барышня, побыстрее!» Один торопил, другой ругался. Благодарить здесь, кажется, не принято.
И всё же в помутневшее от монотонной работы сознание Нинель ненавязчиво пробилась одна отдалённая мысль: «Я не жалуюсь. Мне хорошо. Я даже счастлива!»
Чего ещё хотеть недавней выпускнице Высших женских курсов, если не материальной свободы и независимости от чересчур докучавшего своим вниманием отчима? Она жила в его доме ради больной мамы. А когда её не стало, сразу ушла. Несколько месяцев до окончания курсов прожила у подруги, помогая ей в учёбе. А потом, узнав о наборе телефонисток, отправилась в дом Гансена на Невском, где размещалась первая в северной столице телефонная станция. Подошла по «тактико-техническим характеристикам»: рост выше 165 см, чтоб доставать до всех частей коммутаторного устройства, и хорошая дикция были основными требованиями работодателя. Теперь 30 рублей жалования в месяц давали ей возможность снимать вполне приличную комнату и жить безбедно.