– А что делать-то? – Катя всё ещё ничего не понимала.
– Кать, есть одна интересная штука, генограмма называется, – Тоня заправила за ухо прядку волос. – Это когда ты анализируешь судьбу своих родителей, бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек, и находишь повторяющиеся сценарии. Плохие и хорошие. Плохие – можно постараться переработать, а хорошие – использовать себе во благо, силу из них черпать. Я сама недавно этим занялась, тако-о-ого понаходила!
Катя подняла голову. В её погасших глазах блеснула искорка интереса.
…Так и есть – она повторяет судьбу и бабушки, и прабабушки, поняла Катя, расписав на бумажке всё про родных. Каждая из них трижды была замужем. У прабабушки одного мужа в гражданскую убили, второго на охоте медведь задрал, третий вообще просто простудился и умер. Из семерых детей выжили трое. У бабушки первый муж погиб в шахте, второй был в немецком плену, после войны попал в советский лагерь, где и сгинул, третий спился.… Из шестерых детей выжили две дочери.
Увидев первые закономерности, Катя с удвоенной энергией стала раскапывать информацию. По маминой линии всё оказалось не так уж и трудно, а вот по папиной.… Собственно, и про самого отца она мало что знала. В браке они с матерью не были. Когда-то мамина сестра пыталась собрать какие-то документы, чтобы алименты высудить, но мама не захотела связываться с судебной тягомотиной и вспоминать лишний раз об отце своего ребёнка.
Путём осторожных расспросов мамы и тёти, удалось кое-что выудить. Да и про саму тётку Катерина скрупулезно записывала в блокнот: вышла замуж в двадцать лет, двое детей, работает в собесе, богато не живут, но всё необходимое есть, практична, уверена в себе.
– Интересно, – делилась она находками с подругой, – они с мамой совершенно разные хотя росли в одной семье. Мама младше тёти Оли всего на два года.
– Каждая взяла что-то своё из рода, – кивнула Тоня. – Так бывает. Одна сестра взяла что-то от одного рода, другая – от другого. Ты, кстати, что-то маловато дат записала, – взглянула она на Катин листочек, испещрённый символами генограммы.
– С датами совсем плохо, – вздохнула Катя. – Ну, разве что дни рождения и смерти. Всё остальное: сколько встречались, кто во сколько лет замуж вышел, когда работать начал, когда уехал – всё приблизительно. «Около двадцати», «после войны», «ну вот как раз Брежнева поставили» – как-то так.