– Сядь к окну, зрение испортишь, – раздается вдруг бабушкин голос, и углубившаяся в книгу Надя вздрагивает от неожиданности.
– Не испорчу, – бубнит она. Ей совсем не хочется слезать с кресла.
– Ослепнешь – будешь знать… Будешь как баба Тоня твоя… Ничерта не видит уже скока лет… – продолжает ворчать бабушка.
Надя не хочет спорить. Она только сильнее вжимается в кресло, точно ждет, что бабушка сейчас встанет и попытается вытащить ее оттуда. Но бабушка только вздыхает.
Вдруг раздается стук во входную дверь. Томка заливается звонким лаем, и направляющаяся на кухню мама открывает стучащему.
Надя прислушивается, стараясь проинтуичить, кто пришел. Точно не Корнеич – его гулкий бас она бы услышала. И точно не другие соседи – мама никогда не держит их на пороге, но обязательно приглашает войти. Тогда кто?.. В голове мелькает совсем уж безумная мысль: в Доме убили ту блондинку, а их троих там кто-то видел, и вот, пришел милиционер… Внутри все холодеет.
Но мама вскоре закрывает входную дверь, идет сперва на кухню, и только потом заглядывает к бабушке. Смотрит на Надю не строго, а скорее недоуменно.
– Кто приходил, мам? – Робко спрашивает Надя.
– Девочки со двора, – говорит она, – какая-то Аня. Принесла мне справку с работы своей мамы и резюме… Надя, ты зачем ей сказала, что я работаю на Мицубиси?!
Так вот оно что. Ну, сейчас ей точно влетит. А потом еще и во дворе все будут считать ее врушкой… Надя невольно съеживается, опускает голову:
– Так, просто…
– Что значит, «так, просто»? Объясни! Мне из-за тебя сейчас врать пришлось!
Бабушка открывает глаза, приподнимает голову и удивленно переводит взгляд с одной на другую. Юлька перестает рисовать, поворачивается на стуле и ждет развязки.
– Почему тебе из-за меня врать пришлось? – Едва ворочая от страха и стыда языком, выговаривает Надя.
– Да потому что я сказала этой Ане, что я, действительно, работала там, но только сегодня уволилась, а тебе об этом еще не сказала! – Восклицает мама.
Вот так мама… Надя чувствует, как ее заливает краска стыда.
– Прости, я… я так… больше… не буду… – едва слышно бормочет она.
Мама подходит ближе:
– Так почему ты наврала про Мицубиси? – В ее голосе больше удивления, чем гнева.
– Ну просто так… Мы играли, играли на «резинке», ну и вырвалось…
– Это у Ани этой крутой велик?