Лиля была запрограммирована на прозу. Проза – это слово. А сценарий – картинки. Надо мыслить картинками. Требовалась доработка. Требовался мощный профессионал, который знал, как из этого теста слепить съедобный и желательно качественный пирог.
Мощный профессионал нашелся. Это был… парень – нет, не парень. Мужик… не мужик. Мужчина… слишком обезличенно. Тогда кто? Какой-то инопланетянин – мрачный, молчаливый, ни на кого не похожий. Впалые виски, как у коня. Смуглый, как будто родился в Индии, в каком-нибудь Дели или Бомбее. И глаза оттуда же, из Индии, – большие, бархатные. Кожа на щеках пористая, следы от юношеских прыщей. Красивый? Да нет. Не красивый? Тоже не скажешь. Другой. Как Махатма Ганди.
Работали в его доме. За стеной звучала его семья: мамаша, жена, ребенок, прислуга.
Дом был богатый и духовный. Все стены в книгах.
Лиля была зажата, стеснялась, становилась тупой. Мозги застывали и не двигались. И Ганди тоже не хотел идти навстречу. Молчал, как будто был чем-то недоволен. Лиля боялась, что он не выдержит и скажет: «Все это мура собачья. Я не хочу тратить свое золотое время. Ступайте вон…»
Лиля тихо страдала. Однажды сказала:
– Простите меня.
– За что? – не понял Ганди.
– За мою бездарность.
– И ты меня прости.
– За что?
– За это же самое.
Но внезапно бездарность кончилась. Ганди предложил новый ход. Ввел дополнительного героя, которого не было прежде. Он назывался «третий лишний», и этот лишний потянул за собой сюжет. Все сдвинулось, поехало и покатилось, как телега с горки. Стало весело.
Ганди фантазировал, а Лиля записывала. Время от времени она взрывалась от хохота. Смехом Лиля отвечала на точность. Смешно, когда узнаваемо. А узнаваемо – когда правда. Правда, пропущенная через иронию, вызывала в Лиле восторг.
Ганди вставал со своего места, начинал проигрывать какие-то сцены. Лиля смотрела с восхищением, а он от этих взглядов заряжался дополнительной энергией и становился гениален.
Лиля осознавала: перед ней настоящий талант, многокаратный бриллиант.
Лиле казалось, что без него она уже не сможет работать.
Талант все преображал. Ганди становился красивым, буквально гений чистый красоты. Лиля мысленно падала перед ним ниц, как раба перед фараоном. Он мог пнуть ее сапогом в бок или в лицо, и это было бы счастье. Прикосновение божества.