Виталий Дмитриевич пробежал пролёт второго этажа. Внизу истошно выли серены. Время поджимало. На третьем этаже снова без сопротивления. Он выстрелил в спину убегавшей в туалет секретарше, но даже не посмотрел на результат. Именно в открытой двери освободившегося кабинета ждала его последняя остановка. На пороге Черкашин замедлился. Перед ним одиноко возвышался массивный стол, опустевшее рабочее место секретаря перед которым разбивают лбы посетители всех рангов. Слева хлипкая межкомнатная дверь и ненавидимый Черкашин чиновник.
Черкашин обхватил вспотевшей ладонью рукоять пистолета. Он не был спортсменом и редко ходил в тир. Стоило опасаться загнанного в своем кабинете человека, но он пришёл именно за ним. Это его ягодка на именинном торте.
Плотно сбитый Виталий Дмитриевич, вложившись в удар, выбил дверь, и влетал в кабинет левым плечом вперед, его пистолет в правой руке, и он прижимал оружие к животу, согнув локоть. Спортивного вида чиновник притаился как раз справа, он чуть поторопившись бросился на террориста и выдал себя. Заработал пистолет. Два выстрела в плечо, один в ногу. Переполненный ненавистью Черкашин задыхаясь выхаркивал проклятия в лицо корчившемуся от боли беззащитному функционеру. Опять дробь, теперь уже Беретта.
Черкашин обмяк, он приставил ружьё к стене и, пожалуй, впервые за это утро внимательно посмотрел на последнюю жертву. Он был доволен результатом. Выполнивший свой план Виталий Дмитриевич грузно осел на офисном кресле важного чиновника, закинул ноги на письменный стол, достал сигарету и жадно закурил. Он о чем-то задумался с блаженной улыбкой, не замечая, как пепел кружится и летит на пол.
Под окнами надрывались сирены, кто-то орал в мегафон. Даже на третьем этаже ощущалась бившая половину Нижегородского Кремля истерика. По территории рассредоточивался спецназ. В их рядах мелькали помощники из полицейских и штатные охранники. Наконец, Черкашин позвонил, давая отмашку для отката петли.
***
Виталий Дмитриевич у стен Нижегородского Кремля. На часах снова полдевятого утра. Шестидесяти минут, целого часа кровавой расправы в нижегородской администрации, уже не существует. Черкашин – Клиент, радом с ним переминается с ноги на ногу Оператор. Черкашин удовлетворенно хмыкнул и привычно засветил Оператору своей увесистой лапой по плечу. Это в его понимании высший знак одобрения. Оператор в очередной раз сморщился от боли и кое-как сохранил равновесие. Система сработала без сбоев, они вернулись в точку отсчета.