После уборки, на которую он убил целых два дня, уютнее не стало, разве что чуть-чуть. Но на два дня он занял себя и прожил ещё два дня, а за это время он мимолётно успел познакомиться и попрощаться ещё с двумя соседями.
– Пожалуйста, дайте воды. Я вас умоляю. Воды, еды…– так прошёл ещё один день. Крича, стоя у зарешеченного окошка, но никто не пришёл.
– Я здесь умру, о Боже. Сука, я не хочу умирать, – без устали рыдал Эрик в своём углу. Но слёз на его глазах не было.
– Кто здесь? Пожалуйста, отзовитесь. Умоляю вас, помогите мне, – раздался вдруг голос за его спиной.
Эрик обернулся. Силы уже покидали его тело, а жажда иссушила рот и язык настолько, что он не смог бы ответить, даже если бы сильно того пожелал. Но всё же он развернулся от стены.
Перед ним у самой решётки стоял мужчина лет сорока, насколько можно было судить в тех условиях. Одет он был, что называется, с иголочки. Костюм, запонки, и даже в полумраке было отчётливо видно его идеально начищенные сапоги дороже, чем у многих квартальная зарплата. В обществе, когда на такого человека смотришь, даже мысль пробегает, что он и гадит баблом.
– Эй. Я вижу тебя. Я вижу, что ты жив. Помоги мне развязать руки, и вместе мы выберемся, я обещаю помочь тебе. Ты только развяжи их, и больше в твоей жизни проблем не будет, обещаю. Ты меня понимаешь? Так как, мы договорились? – блеснув улыбкой, мужчина повернулся к нему спиной и показал свои руки, связанные обычным проводом от телевизора или, может, от тостера за три евро. Шнур явно не сочетался с запонками, усыпанными бриллиантами.
– Спасибо, я не умру. Боже, спасибо тебе, – бормоча, пополз к нему Эрик, прихватив из тряпок кожаный ремень, который давно присмотрел для себя. «Уж лучше повеситься здесь, чем идти туда», – думал он об этом всё чаще и чаще.
– Да, да, конечно, парень. Всё будет хорошо. Я обещаю, ты только освободи мне руки, – идеальным тоном повторил мужчина и, присев на корточки, просунул между прутьями свои руки, растопырив пальцы в разные стороны.
Эрик встал за ним на колени. Без спешки обмотал один конец ремня вокруг правой руки, затем просунул его между железным прутом и шеей мужчины и сделал виток ремня вокруг левой руки. А «толстосум» сидел, как мышонок перед змеёй, сидел и всё видел, всё чувствовал. Наверное, даже всё понимал, но по каким-то непонятным причинам сидел и не шевелился.