При виде «харрикейнов», которые взлетают и приземляются один за другим прямо у нас перед носом, мы после целого месяца безделья чувствуем, как все сильнее разгорается желание подняться в небо. Битва за Англию еще не началась, но воздух как будто уже полнится отголосками боев.
Двенадцатого июля Кардифф впервые подвергается бомбардировке. На следующий день звено «харрикейнов» возвращается на базу с четырьмя сбитыми немецкими самолетами на счету. А 15-го числа мы своими глазами видим первого поверженного врага – на валлийское поле, оставляя за собой черный дымный след через все небо, падает «Дорнье-17».
Однако французских пилотов по-прежнему не допускали к вылетам. Мы довольствовались уроками английского, физкультурой и упражнялись на link-trainer – симуляторе полетов. Разочарование нарастало еще и потому, что в небе у нас над головой с каждым днем становилось все неспокойнее. Во второй половине июля атаки люфтваффе участились, особенно в районе Кардиффского порта. Ночами, поднятые воздушной тревогой, мы становились зрителями балета, который исполняли в небе лучи прожекторов ПВО, устраивавших во мраке облаву на вражеские бомбардировщики. Авиабаза Сент-Атан тоже стала мишенью – однажды бомба угодила в барак; по счастью, обошлось без жертв.
Это была война, самая настоящая, но принять в ней участие мы не могли – у нас не было самолетов. И в праздных умах возникали новые планы, один причудливее другого. «Можно завербоваться в китайскую армию, там вроде бы не хватает пилотов», – как-то огорошил меня Энгольд, пока мы грелись на солнышке, валяясь на лужайке и провожая взглядами взлетающие «харрикейны».
Если не считать Энгольда, больше всех страдал и бесился от того, что мы прикованы к земле, конечно, Жан Маридор. Всякий раз, услышав шум мотора или увидев, как взмывает в небо самолет, он возводил очи горе, и его охватывала жаркая дрожь нетерпения. При взгляде на него, невысокого, похожего на гавроша, трудно было представить, что этот девятнадцатилетний нормандец в нашем выпуске Z первый по всем дисциплинам.
Маридор, сын коммерсанта, родился в Гавре и рос в окрестностях завода прокатных станов, а в самолеты влюбился раз и навсегда в возрасте четырех лет, когда родители взяли его с собой на какой-то авиационный праздник. С тех пор судьба его была предрешена. В 1937 году, добившись от министерства авиации разрешения сдать экзамены на полгода раньше, он стал самым молодым пилотом Франции.