Пускай покажется смешным, знаю ведь, что к концу первого месяца зародыш только начинает напоминать плод, но я уже считала его неотъемлемой частью себя. Он уже был моим внутренним миром, в нем происходило деление клеток, развивалась сосудистая сетка, закладывалась внутренние органы. Сейчас как никогда важно не нервничать, сохранять спокойствие, пребывать в гармонии, не перетруждаться. А как тут не будешь нервничать или рыдать белугой, когда и уйти нельзя, ведь угроза ещё не миновала, и остаться - не выход. Как сохранить гармонию, когда на душе сплошной хаос?
Провернув слегка заржавелый кран, сложила ладони лодочкой, набрала как можно больше ледяной воды и с облегчением ополоснула лицо, стараясь не особо соприкасаться с запекшейся на губе корочкой. Небольшое прямоугольное зеркало, висевшее над раковиной, показало мне себя во всей красе: взлохмаченная, помятая, уставшая. Глаза – словно и не спала – красные, с ярко выраженной сосудистой сеткой. Воспаленные. Заплаканные. Хотя, глаза это такое, день-два – и всё пройдет. А вот психологическое состояние – его так быстро не поправишь и не выключишь с помощью обыкновенного переключателя.
Жалела, что вчера не хватило духу поведать о Маринкиных похождениях. Зря промолчала. Понятно, что себя не отбелила бы (да и не было такого умысла после всего-то), но и племяннице пришлось бы объясниться. Пускай бы рассказала Людке о своей «нереальной» любви и грядущей свадьбе с ничего не подозревающим Валом.
Чтобы хоть как-то взбодриться и избавиться от тошнотворного запаха хлорки, прополоскала рот и ещё некоторое время проторчала в уборной: умывалась и глубоко дышала, глубоко дышала и умывалась. Когда почувствовала себя лучше, вернулась в палату.
Плохо, что даже полотенца не было. Ладно Глеб, с ним и так всё понятно. Другого и не ожидала. Но мама…
Вздохнула. Обидно, не то слово. Мама могла и приехать. Проведать, узнать о самочувствии, привезти, в конце концов, самое элементарное: белье, халат… прокладки. Как бы ни храбрилась и не старалась реагировать на сложившуюся ситуацию с должным пониманием, всё равно было больно. От кого от кого, а от матери я такой реакции не ожидала.
— Осинская? — перехватила меня возле палаты вышедшая из манипуляционного кабинета медсестра. Не Маша. Другая. И стоило сказать, такой контраст. Маша была приветливой, внимательной, а эта… сразу видно, без настроения.