– Ой, ради всего святого! – воскликнула моя спутница. – Прекрати вести себя так, будто ты чертов телохранитель, – этим ты только расстроишь аборигенов. Едва мы вышли из дома – и ты только и делаешь, что следишь, нет ли за нами хвоста.
– Извините, госпожа. Это просто…
– Знаю, дорогая. – Леди шагнула ко мне и ласково прикоснулась к моей руке.
Солнце изо всех сил старалось пробиться сквозь кроны деревьев и хоть как-то повлиять на мир, который жил своей жизнью под сенью густой зеленой листвы. Однако темная почва у нас под ногами оставалась мягкой и сырой, а воздух был на удивление прохладным. Я начала жалеть, что забыла захватить с собой жакет или хотя бы накинуть шаль.
Леди Хардкасл продолжила восторженное описание местных растений и животного мира. Она испытывала страсть к естественным наукам и никогда не прекращала попыток разделить ее со мной, но, сознаюсь, невзирая на все ее усилия, я по-прежнему не могла отличить бук от нубука. Совершенно очевидно, конечно, что обувь из бука крайне непрактична – да что там, в такой обуви и ногу сломать недолго. Хотя, если хорошенько поразмыслить, с дурной головой конечности можно запросто повредить и в удобнейших кожаных башмаках.
Я рассмеялась своим мыслям, чем вызвала удивленный взгляд леди Хардкасл. Мне захотелось поделиться с нею своими абсурдными рассуждениями, как вдруг мы вышли на залитую солнцем прекрасную поляну.
– А в центре поляны, моя дорогая Флоренс, – начала леди, продолжая идти и, очевидно, не собираясь замолкать, – находится… Надо же!
– Что там, госпожа? Неужели мертвое тело? – спросила я в шутку.
– Вообще-то я собиралась сказать «великолепный английский дуб». – Эти слова моя госпожа произнесла в некотором смятении. – Но тело – ты права – определенно приковывает к себе больше внимания.
У меня внутри похолодело. Мы прошли вперед, чтобы посмотреть поближе. В центре лесной поляны возвышался огромный величественный дуб. Довольно древний, если судить по обхвату. А с одной из нижних ветвей дерева свисало тело человека в петле.
Мы подошли поближе. На вид это был молодой мужчина, возможно, около тридцати лет, в аккуратном темно-синем костюме, который мог бы носить какой-нибудь клерк. И он совершенно точно был мертв. Даже без научного образования леди Хардкасл я отлично понимала, что подвешивание за шею на крепкой веревке не располагает к долгой жизни.