. Позднее район пришел в упадок, и в мои студенческие годы это место скорее отталкивало, чем привлекало. Однако в последние годы Монмартр пережил период бурного возрождения, молодые художники и современные предприимчивые люди ставили торговые палатки, открывали художественные галереи, трендовые рестораны и модные кафе. Их заведения соседствовали с более традиционными, в стиле Прекрасной эпохи, где предлагались классические меню, что создавало неповторимую парижскую атмосферу смешения классики и современности.
Блуждая по тесным улочкам, мы быстро воспрянули духом. Куда ни посмотри, всюду красиво, увлекательно, загадочно и заманчиво. Мы шли от одного кафе к другому, не решаясь зайти – уж больно изысканно все смотрелось – и я чувствовала себя Алисой в Зазеркалье.
Через несколько минут мы уже облизывались на кафешку с четырьмя столиками внутри, откуда доносился запах жареного чеснока и горячего хлеба.
– Может, здесь? – спросила Сабрина.
– Я голодная, устала и больше выбирать не могу, – согласилась я.
Надо было подкрепиться, да и усталость после перелета давала о себе знать. Кроме еды я отчаянно нуждалась в большой кружке кофе с молоком – в противном случае ноги бы отказались нести меня дальше.
На наше счастье в кафе почти никого не было. Меню привело нас в полный восторг – спаржа, чесночный суп со свежими сливками – его-то восхитительный аромат и заманил нас сюда. Сегодняшним блюдом дня был зеленый салат латук, маленькие креветки, свежее авокадо и кусочки винограда. Какое чудо!
Мы поспешили заказать по супу, салату и две большие чашки кофе с молоком, чем несказанно удивили гарсона – видно, кофе здесь пьют только по утрам. Да нам все равно. Еда и кофе с молоком были так хороши, что, казалось, мы едим в изысканном пятизвездочном ресторане, а не в крошечном кафе, приткнувшемся на боковой улице у холма.
– Боже мой, Сабрина, этот суп просто исцеляет душу, – сказала я, мгновенно уничтожив содержимое тарелки.
– Точно, – сказала она. – Просто фантастика. Закажу-ка еще тарелку.
– И я.
– Благодарим вас, благие ангелы, – сказали мы вслух, определенно чувствуя присутствие любящих невидимых сил, направляющих нас на нашем новом жизненном пути.
Этот Париж больше не был тем невинным городом нашего прошлого. До теракта он чувствовал себя в безопасности, был оазисом красоты и вдохновения, творчества, искусства и возможностей. Это и привело нас сюда. Мы ждали, что Париж прольется бальзамом на наши изболевшиеся души. Однако теракты ранили город, ослепили его, наполнили ненавистью, и это пугало. Раньше о таком и помыслить было нельзя.