— Дядя, тетя, — ровным тоном заговорил я, привлекая внимание
родственников, что, услышав мой голос, вздрогнули и синхронно
обернулись ко мне.
— Ты? — с примесью ненависти и призрения спросил дядя, неспеша
поднимаясь с дивана.
Тетя, стоит отдать ей должное, поспешных действий не совершала,
продолжая сидеть на своем месте и сверлить меня неприязненным
взглядом.
— Я? — слегка склонив голову набок, переспросил я, а затем
улыбнулся. — Да, я.
— Что ты здесь делаешь?! — окончательно поднявшись на ноги и
начав идти ко мне, спросил дядя.
Я же ничего не ответил, спокойно наблюдая за его приближением.
Как показывает практика, люди боятся тех, кто не реагирует на
открытую угрозу, заставляя их думать, что у человека напротив есть
какой-то... козырь в рукаве? Кажется, так говорят в этом мире.
И Вернон так же испугался, замерев в метре от меня и изучая
озлобленным взглядом.
— Что я здесь делаю, да? — снова переспрашиваю, смотря прямо в
глаза дяди и вытягивая руку вперед. — Хочу поговорить, разобраться
и, если вам повезет, сохранить ваши жизни.
Вижу, как глаза мужчины расширяются, но непонятно, то ли от
страха, то ли, напротив, гнева. Впрочем, скорее второе, учитывая
тот факт, что он вновь начинает двигаться в мою сторону.
Моя рука вытянута вперед, а пальцы сомкнулись так, словно я
сейчас щелкну:
— Один шаг, и от тебя останется лишь кровавое месиво, дядя, —
говорю безобидным, но твёрдым голосом, заставляя мужчину вновь
замереть на месте.
— Вернон... — с неподдельным страхом начинает Петунья, моя тётя
и, по совместительству, родная сестра моей матери.
Смотрю на эту картину с улыбкой, неспеша переводя взгляд с дядя
на тетю:
— Ну хоть у кого-то из вас есть мозги, — говорю скучающим тоном
и опускаю руку. — Если вы не хотите, чтобы этот дом, вы, а также
ваш любимый сыночек сгорели, советую не делать глупостей.
Да, пусть я и упоминал о том, что колдовать в пределах этого
дома глупо, но... Легенький огонек, призванный подтвердить всю
серьезность моих слов, всё же загорается на диване, неподалеку от
тети, вынуждая её воскликнуть и быстро потушить его.
Вижу, как ноздри дяди вследствие этого жеста расширяются, а
взгляд застилает пелена. Он в бешенстве, думаю, еще немного, и он
сорвется, подскочит и ударит меня, но...
— Чего ты хочешь? — на выдохе спрашивает он и делает шаг
назад.