– Товарищ старший лейтенант, – подошел к Романцеву старшина. – Мы тут с бойцами поговорили… У них такое же мнение, как и у меня. Не верим мы капитану… Есть в нем что-то гнилое. Народ подобрался непростой. Спорить я с ними не стал, но хотел бы предупредить, если с этим Роговым что-то случится… не подумайте, что я.
– Я тебя понял, старшина. Не подумаю.
Кивнув, старшина отошел. Сумерки стремительно сгущались, минут через пятнадцать следовало выдвигаться, да и на дороге было не так шумно – можно было ее пересечь и идти дальше на восток. Бойцы, не дожидаясь команды, затушили небольшой костерок, проверили в который раз оружие, подтянули все ремни, подправили обмундирование, готовясь к длительному переходу.
Капитан Рогов оставался вызывающе бодр, и, похоже, предстоящий переход его совсем не угнетал. Доброжелательно улыбнулся подсевшему рядом Романцеву и предложил табачку:
– Может, закурите, товарищ старший лейтенант? Как-то оно помогает.
– Не время, – отказался Тимофей, – скоро выходим. Будем идти всю ночь.
В глазах Рогова сквозило некоторое ожидание, видно, догадывался, что Романцев подсел к нему не случайно. Но разговор не торопил, терпеливо ждал, когда Тимофей заговорит о главном. В свою очередь, Романцев внимательно присматривался к Роговову: гордец, упрямец и, похоже, ничего не боится. Трудно разгадать, какие именно черти поселились у него в душе. В сравнении с остальными, выглядевшими подавленными от долгого унизительного отступления, капитан смотрелся молодцом, словно сбитые в дорогах ноги не про него. Даже иной раз посвистывал какую-то замысловатую опереточную мелодию, чем невероятно раздражал измотанных бойцов. Складывалось впечатление, будто капитан идет не по захваченной врагами территории, а участвует в боевых учениях. Вот сейчас закончится очередной марш-бросок, и можно будет малость передохнуть, утереть пот со лба и потравить какие-то забавные житейские истории. Вот только нет никаких учений, а есть война, где можно в любую минуту получить пулю в живот или напороться на мину. Нужно топать к своим, несмотря на голод и смертельную усталость, чтобы собраться с силами и гнать врага в обратную сторону.
– Тут вот какое дело… У меня к вам претензий никаких нет, люди бывают разные, и нужно это принять. Но бойцам всего этого не объяснишь. Я не могу за них ручаться и контролировать всецело ситуацию тоже не в силах…