– Что-то не так с документами, мистер Райс? – сдержано поинтересовался мой юрист на английском.
Бизнесмен взглянул на хорватского ловеласа, как на назойливую блоху, но все же соизволил ответить.
– Все прекрасно, вам не о чем беспокоиться. Я решил внести кое-какие поправки. Если изменения в контракте устроят вас, я с удовольствием заключу с вашей фирмой сделку. До встречи в этом же месте через два дня.
Не удостоив взглядом ни юристов, ни нас, а тем более элементарным «До свидания», Колин Райс покинул конференц-зал.
– Что это, черт возьми, было? – яростно зашептала мне на ухо Злата.
– Не знаю, – сквозь зубы процедила я, улыбаясь законникам Райса, как буддийский божок. На лицах тех также царило недоумение, но хоть это радовало. Они не были в курсе переменчивого настроения своего работодателя.
– Если он нас кинет… – начала Злата.
– Идем отсюда. Может они, и не знают хорватский, но мимику лица точно читать умеют, да и тон твой, как козырь для врага.
Я поднялась из-за стола, попрощалась с перешептывающимися юристами Райса и вышла из зала конференций, ощущая затылком своих верных стражей, плетущихся позади – Злату и Тому.
Лучше бы Колин Райс отказался от проекта еще тогда. Я вдохнула полной грудью морской воздух. Я бы злилась, расстроилась, возможно, постаралась отыскать причину его внезапного отказа и вероятно попыталась бы призвать его к ответственности через суд. Лучше бы он назвал мой проект никчемным, опозорил бы меня и ушел, хлопнув дверью, а затем выдвинул ответный иск. Но, нет, мистер Райс играл в свою никому неведомую игру, где он был ведущим игроком.
Мирна привстала и потянулась, затем спрыгнула с моих колен и побежала искать своих приятелей, которые наслаждались прохладой ночи где-то внутри дома.
Я вытянула занемевшие конечности, взглянув на свои ступни, которым впору детская обувь. Меня пробрала дрожь, когда я на мгновение приоткрыла ставни, впустив почти свежее воспоминание в свой разум. Я сама виновата во всем! В том, что поддалась жажде избавиться от одиночества и в том, что добровольно позволила проникнуть ему в свою жизнь. Временами гордость, слабость, страх подавляют наши исинные желания и способность здраво мыслить. Ну, что же, Стана, собирай плоды заморских фруктов с древ, что ты посадила. Идиоткой и слабовольной ты слепила себя сама, а не Колин.