— Правило номер три: бояться смерти — это норма, — поднял я палец кверху. — Я стал великим героем в своем мире только потому, что умел бояться.
— Да, молодой вождь, я приму твою мудрость.
— Благодарю, — с облегчением кивнул я. — Забьем на пророчество. Не хочу больше ничего знать. Уже жалею, что спросил. Будем считать, что вас проняла моя харизма, а не узоры в куче куриного помета. Давай перейдем к другим вопросам...
И я рассказал ему о своих способностях. Пересказал историю с эльфийкой в лесу и ее слова о шаманах, говорящих с мертвыми и с предками, и о том, что те могут мне помочь. И вот, собственно, я жду... учений.
— Ничем не смогу помочь, Трайл, — пожал плечами орк. — За весь свой век не слышал о таком. А в меня ты можешь... как ты сказал... переселиться?
— Думаю, да, — огорченно ответил я, узнав, что шаман — бесполезный кусочек камушка. — Но у меня жижи мало. Нельзя тратить.
— Жижи?
— Ну, та, что в шаакле плескается.
— А, — понял орк, — эльфийское название сосуда душ.
Я пожал плечами. Один хер, жижа — это мана. А размер сосуда — ее максимальное количество.
С Улук-Ураем я разговаривал долго. Солнце уже подходило к зениту, но узнать удалось многое. Итак, жижа пополняется со временем. Скорость регенерации зависит от «тренировки тела и духа», а она, в свою очередь, разная для каждого цвета жижи — например, у меня он черный. Но о такой душе шаман, как и эльфийка, ничего не знал и лишь сказал что она— не «гнилая», а просто неизвестная. Это меня обрадовало, а то я уже успел расстроиться. Ну как же: черный же всегда плохо. Некроманты там, чернокнижники, трупы, дьяволы, демоны, депутаты... В общем, дурацкий стереотип.
Как я смог дезориентировать Райнару? Тут все просто. Умения зависят от «кувшина», а не от цвета маны. Обменявшись с эльфийкой телами, я смог использовать ее навыки псионизма, затратив свою переброшенную черную ману. Поэтому здесь пофиг какого цвета жижа — мана и в аду мана.
— Эльфийка не могла пользоваться магией, — вспомнил я. — Почему же я смог в ее теле?
— Кто знает, молодой вождь, — ответил шаман и, улыбнувшись, неожиданно добавил: — Так что пошла она на хуй.
Я чуть не подавился слюной и посмотрел на него ошалелыми глазами: мол, старче, ты ничего не попутал в этом пласте реальности?
— После боя орки стали повторять твои изречения, — улыбнулся Улук-Урай и показал мне «фак». — Я тоже люблю все новое и пытаюсь избегать старых традиций.