Даларас активировал фиксирующие кристаллы в центре пентаграммы
на полу, и на потолке заклинательного зала, сделал привязки к
зарождающейся формации портала. Уже все вчетвером, они неспешно
начали вливать собственную ману в центр пентаграммы, насыщая
будущее заклинание концентрированной маной.
В магическом зрении воронка сначала была обычного
светло-голубого цвета, но к концу работы архимагов, в нее было
влито столько маны, что ее цвет стал сначала темно-голубым, а
спустя пару минут и вовсе черным. Ученики открывали рты, еще
никогда в жизни они не видели маны такой плотности и такого объема.
Их сердца сдавливало волнение, а некоторые девочки даже замирали от
страха. Никто даже не думал, что может произойти что-то не так,
ведь в таком случае, все они погибнут от мощнейшего
мана-взрыва.
В зале стало прохладно. Но никто не сказал и слова. Студенты
инстинктивно жались друг к другу, пытаясь найти помощи и поддержку
в плече товарища.
– Заклинание!
Архимаги монотонными голосами начали произносить въевшийся в
подкорку слова на древнем языке, когда в их мире правили вовсе не
люди. Слова превращались в строки, строки в предложения,
предложения переходили в непонятный речитатив. Пятьсот двенадцать
строк, все их нужно было заучить без единой запинки, пробела.
Помнить каждую запятую, каждую точку и восклицательный знак.
С первых строк портал мигнул, наливаясь густой и вязкой
темнотой, с каждой произнесенной строчкой, он начинал пульсировать
быстрее, попадая в такт произнесенных слов. Архимаги ускорились,
как и требовало того заклинание. Пульсация участилась. Темнота
внутри провала стала похоже на вязкое болото, из которого забредший
путник не сможет выпутаться, если нечаянно туда попадет. С каждой
секундой, с каждым произнесенным словом на языке древних портал
пульсировал сильнее, пока архимаги не произнесли слово-ключ.
Пульсирующий овал на секунду застыл, как бы собираясь с силами,
и исторгнул из своего чрева тринадцать свернутых комков,
перепачканных в остаточной мане. Через мгновение портал начал
терять силу, будто умирающая мать, родившая ребенка, становясь с
каждой секундой все слабее, пока полностью не растаяла в воздухе,
оставив после себя синие сгустки.
– Превосходно! – ректор начал разминать руки и с интересом
рассматривать лежащие тела на полу в центре пентаграммы.