Руслан молчал.
Может, взвешивал, не лгу ли я и не пытаюсь ли манипулировать снова. Но естественную реакцию не подделать. Мне хотелось не только его руки стряхнуть, но и ощущения, что они оставили.
Я рассматривала расстегнутую пуговицу рубашки.
Он сильно ослабил воротничок, в него выглядывали несколько темных волосков, черные линии татуировки. Еще болталось украшение на тонкой веревочке. Однажды я спросила, что оно означает, но Руслан не ответил.
Мощная грудь поднималась от дыхания так же часто, как у Зверя, когда тот меня приласкал. Он возбужден. Сильно.
Стальные пальцы на спине сжались. Я поежилась, пытаясь избавиться от давления. Но это означало прижаться к Руслану еще ближе.
– Хорошо, – спокойно сказал он.
Он мне поверил.
Я опустила голову, слезы текли по лицу. После всего, что свалилось на меня сегодня, я не могла сдержаться. Хотя Руслан не отпустил меня, шестым чувством я ощутила, что пик опасности пройден. Впрочем, если бы слова о девственности его не остановили, пришлось бы с ним переспать. От этих непрожитых, но страшных чувств меня штормило. Он бы своего добился. Я разрыдалась, чувствуя, как напряжение покидает тело.
Я не врала ему. Не врала, и он это понял.
– Брат меня удивил, – усмехнулся он.
Отстранился, чтобы на меня посмотреть.
Стало неловко, я прятала глаза. Ничего постыдного нет в том, чтобы быть девственницей, но почему-то вызывало стыд то, что Руслан теперь об этом знает.
– Женщины сильно привязываются к своему первому, – сказал он. – Если Зверь с тобой не спал, за что ты его так полюбила?
За что… За… Я могла сказать: за заботу, защиту, за то, что был внимателен ко мне, и возил на могилу мамы. За то, что выгнал отчима. Он сделал не так много, но больше, чем кто-либо в жизни для меня делал.
За то, что покормил меня, и не заставил за это обслужить.
Этого я не расскажу.
– Не знаю…
– Наивная ты девочка… – он гладил мое лицо, убирая налипшие пряди.
К первому, сказал он. Сильно привязываются к первому мужчине!
Это ведь он будет первым.
Собирается им стать.
Руслан запрокинул мне голову, рассматривая заплаканные глаза. Лицо серьезное. Ни злости, ни раздражения. Я даже не понимала, он продолжит или оставит на сегодня в покое?
Отпустив меня, он вернулся к бару и налил новую порцию виски.
Я осталась у окна, дрожа в расстегнутом платье.