Я с ним переспала, чтобы он оставил меня в покое… И не хочу мять постель каждый раз, когда он захочет, или рожать ему детишек. Хоть презерватив надел, и на том спасибо.
Когда я осторожно вышла из ванной в полотенце, Руслана в комнате не было.
Я выдохнула и села на кровать.
Наверное, в своей постели меня ждет. Я легла и свернулась калачиком, не собираясь упрощать ему задачу. Из коридора донеслись шаги, затем тихие звуки, и в комнату вошел Руслан.
– Пойдем, – он взял меня за руку, когда я попыталась спрятаться и вытянул из-под одеяла. – Не бойся, больше не трону сегодня. Просто вместе полежим.
– Не хочу… – выдохнула я.
Мне бы одной остаться. Прикосновения вызывали дрожь… Но страха не было. Подумать только. Нравится тебе мужчина или нет, а интим лишает перед ним страха…
– Давай-давай, – усмехнулся он, выпутывая меня из одеяла.
Встряхнув головой, я села и угрюмо взглянула в глаза.
У него было спокойное лицо: линия челюсти и желваки расслабились. Но что меня поразило – доброжелательное выражение глаз.
Он улыбнулся.
– Идем.
Нехотя я встала, закутавшись в полотенце, чтобы не идти совсем голой, и направилась за ним. В спальне горела пара тусклых светильников, создавших романтический полумрак. На тумбе открытое шампанское в ведерке со льдом, два высоких бокала, поднос посыпан розовыми лепестками – в спальне ощутимо пахло розами… и запахом секса. Руслан пригласил прислугу, пока я была в душе. Постельное белье поменяли. Простыня была такой же расцветки – белый шелк, но свежей. На той осталась кровь, наверное… Черт. Я опять покраснела до ушей, догадавшись, что все станет достоянием общественности этой ночью.
Весь «Авалон» узнает, что он меня, наконец-то, трахнул.
И Зверь узнает.
В подавленных чувствах я уселась на кровать. Мокрые волосы неаккуратным комком прилипли к спине. Косметику я смыла еще в душе, хотя бы лицо чистое.
– Держи, – Руслан передал бокал ледяного шампанского. – За нас.
Не хотела я за нас пить.
Поднесла бокал к губам и застыла. Я никак, мать его, не могла понять, что чувствую.
От первого секса я ожидала большего.
Стыдно сказать насколько. Никогда не считала себя романтичной – это удел глупых барышень наподобие Алинки. Все эти розовые лепестки, первая ночь, свадьба – сакральные девичьи грезы… Но, когда все это случилось и было растоптано, стало грустно.