– Гвардия Буна? – шепчу я.
– Что-то вроде того, – говорит Дантеро.
Входим в мрачный дом. Внутри – облагороженный амбар. Шлифованные
деревянные полы, книжные полки вдоль стен, драпировки, кресла,
громоздкая люстра со свечками. Металлическая винтовая лестница
ведет на второй этаж.
В дальнем углу, на расставленных полукругом диванах, полулежат
девушки в свободных легких платьях, худые, бледные и какие-то
измученные. Они вяло глядят на нас и тут же теряют интерес.
Ни дать ни взять баянистки в
ауте[1]. Настораживаюсь. Что-то тут
нечисто.
С противоположной стороны за высоким бюро стоит длинный
нескладный писарчук в смешных окулярах, черном
фартуке, черных нарукавниках, бородой веером и усищами-метёлками.
Что-то старательно черкает гусиным пером в толстенную книгу.
Он смотрит на нас поверх окуляров, аккуратно кладет перо на
подставочку, кашляет в кулачок и, наконец, салютует:
– Чрезвычайно рад приветствовать столь прекрасных гостей в нашей
скромной обители! Господин Дантеро! – отвешивает хорошо
отработанный поклон. – С вашего позволения, благородная госпожа, я
представлюсь – Джанкарло, камердинер господина Илио Буна. – И еще
поклон.
Дантеро в ответ сдержанно кланяется, а я просто выпаливаю:
– Хай, глазастик! Я – Лео.
Джанкарло некоторое время недоуменно глядит на меня, но потом
приходит в себя.
– Прошу вас, любезнейший Дантеро ван…
– Без фамилий, без титулов, сколько раз напоминать, Джанкарло, –
обрывает его красавчик.
«Ага! Красавчик и правда из мажоров!» – думаю.
– Как скажете, милейший господин. Прошу следовать за мной,
хозяин вас ожидает. Что касается вашей спутницы… Я надеюсь,
благородная госпожа не обидится, если я попрошу ее обождать с
полчаса?
– Благородная госпожа не обидится, – милостиво отвечаю я.
– Прекрасно! Тогда, не соблаговолите ли вы присоединится… – он
указывает в сторону junkie-girl.
– Не соблаговолю, – отрезаю я. – Это что еще такое? Ты их видел?
Сесть рядом с этими чухондрами? Ты за кого меня принимаешь? Я –
дама воспитанная, честная и, как ты успел, заметить,
благородная!
– Нижайше прошу простить меня, – кланяется Джанкарло. – Моя
бестактность непростительна.
– Прощаю, так уж и быть, – говорю и усаживаюсь в громоздкое
деревянное кресло рядом с бюро. Даже не кресло, а трон. – Что
таращишься? Давай, веди Данте, хозяин ждет.