— Какой-то бред, — возмутился Рудник.
— Да ладно, — отмахнулась от него Марго. — Все равно с утра у
нас ни пар, ни заседаний, давай поиграем в писателя.
На этом и остановились.
Писателем оказался маленький лохматый человечек, похожий на
енота. Сходство с непоседливым животным усиливал мягкий серый
костюм и маленькие енотские руки, которые сейчас отбивали
подлокотниках кресла нечто похожее на вступление к «Пещере горного
короля». Писателю было очень неловко: он переживал больше Марго с
Рудником. У его ног притаился рюкзак приличного объема, как будто
писатель собрался в недельный поход.
— Понимаете, я бы очень хотел писать об органиках. Тем более,
когда происходят такие интересные изменения…
— Нон-фикшен? Документальную прозу будете писать? Всё ведь
переврете, — скептически осведомился Рудник.
— Нет-нет, к нон-фикшену я потерял интерес. Вымысел на реальном
материале. Я бы и так попытался с вами познакомиться, но меня
ускорила инициатива Минкульта.
— А что будет, если вы не получите лицензию?
— Никто пока не знает. Ходят слухи, что издаваться не запретят,
но на обложке может появиться числовой код вместо имени. Или вместо
названия. Или будут ставить гриф «НЕписатель». Это неприятно,
читатели не оценят, и продаваться будет хуже… И никакую премию не
дадут.
— Готовитесь к славе?
— Ну что вы! Просто не хочу подвести издательство. Хотя слава
для писателя — хорошо и полезно.
— Знаете, я не очень верю в то, что о нас можно адекватно
написать, — высказалась Марго. — У нас слишком сложные материи,
чтобы их можно было упаковать в фантазийную книжку. Ни одной пока
не написали. Если только детектив. Когда кого-нибудь убьют в
лаборатории. Вы случайно не собираетесь писать детектив?
— Я думал об этой форме, но, скорее всего, нет. Хотя это
соблазнительно. Я бы, правда, не говорил о полной реалистичности,
поскольку не планирую писать учебник. Обычно задача писателя стоит
иначе: чтобы легендирование профессионального занятия казалось бы
увлекательным читателям, далеким от этого дела, и льстило бы людям,
которые им реально занимаются. Тогда фактура, данная крупными
мазками, будет восприниматься достоверной. Это неизбежное зло, ведь
все простые вещи в мире давно закончились. Остались только сложные.
Вы ведь не думаете, что расследование преступления сводится к
вывешиванию на белой доске фотографий с протянутыми между ними
веревочками?