Я унес посуду в кухню, все вымыл и надолго залег в горячую ванну. Затем ушел спать – и спал как бревно до десяти утра. А когда сел завтракать, услышал, как на дорожке хрустит гравий; выглянул и увидел «кадиллак» Честера Конуэя.
Он вошел в дом не постучавшись – у людей закрепилась эта привычка, когда папа еще практиковал, – и сразу направился в кухню.
– Не вставай, мальчик мой, не надо, – сказал он, хотя двигаться я и не собирался. – Завтракай-завтракай.
– Спасибо, – сказал я.
Он сел и вытянул шею, чтобы получше разглядеть в тарелке, что это я ем.
– Кофе у тебя свежий? Мне тоже плесни. Подскочи-ка, чашку подай?
– Есть, сэр, – врастяжечку произнес я. – Уже бегу, мистер Конуэй, сэр.
Это его не задело, само собой, – он рассчитывал как раз на такую услужливость. Шумно отхлебнул кофе, потом еще. Когда глотнул третий раз, чашка опустела. Он сказал, что больше не будет, хоть я и не предлагал, и закурил сигару. Спичку бросил на пол, затянулся и сбил пепел в чашку.
В целом западные техасцы – публика довольно наглая, но, если перед ними мужик, напролом не прут; уважают чужие права. Честер Конуэй был исключением. Он был самым главным в городе еще до нефтяного бума. И всегда ему удавалось иметь с другими дело на своих условиях. Никто ему не перечил столько лет, что теперь, если бы кто вздумал, он бы и не понял. Да обложи я его в церкви матом, он бы глазом не моргнул, наверно. Решил бы просто, что слух подвел.
В том, что он подстроил убийство Майка, я почти не сомневался. Если это сделал он, значит, все нормально.
– Ну что, – сказал он, раскидывая пепел по всему столу, – ты на вечер сегодня все настропалил? Не оскользнешься? Так заведи, чтоб завод не кончался, слышь?
– Я ничего делать не буду, – ответил я. – Я уже сделал все, что собирался.
– По-моему, не стоит оставлять как есть, Лу. Помнишь, я тебе говорил, что мне это не нравится? Так вот, мне по-прежнему не нравится. Этот Элмер, чертов полоумный, опять с нею видится, и непонятно, что дальше. Ты, парень, сам деньги возьми. У меня все готово, десять тысяч мелкими купюрами, и…
– Нет, – сказал я.
– …сам ей заплатишь. А потом поприжмешь ее чутка да из округа выдворишь.
– Мистер Конуэй, – сказал я.
– Так и надо, – хмыкнул он, и его дряблые бледные щеки заколыхались. – Заплатить, прижать и вытурить… Ты что-то сказал?