Выстрелил, скос невооруженным
взглядом видно, что есть, но минимальный. На этом расстоянии
действительно нормальный, на результате не скажется. Опустил
автомат, затем снова выстрелил. Снова. Потом на колене, потом
лежа.
Зря я беспокоился, Калаш обычный,
наверняка ведь, средний советский солдат ничего и не почувствовал.
Это я биатлонист и с ощущением Инмара все копаюсь.
- Товарищ маршал авиации, стрельба
окончена. Разрешите получить замечания!
Кожедуб только хмыкнул – фыркнул,
оценил:
- Хорошо стреляешь, парень, в
разведку бы я тебя с собой взял. Уточните технические
характеристики этого автомата.
- Мне уточнить?! - удивился я
несказанно.
- Тебе! - спокойно ответил Кожедуб, -
на должность помощника по строевой части, правда, в обычных частях
не роты, а батальона назначают опытного военнослужащего – ветерана.
И он в том числе пристреливает стрелковое оружие подразделение.
Ну?
Вот ведь дедок, как прижал, я уже и
должен. Выдохнул воздух:
- Автомат готов к боевым действиям.
Недостаток один – ствол в процессе производства немного искривлен.
Это не серьезно, но стрелок должен во время стрельбы учитывать.
- Дай! - Кожедуб сам произвел
неполную разборку автомата, посмотрел на лампочку через ствол.
Небольшой производственный дефект был
следствием массового производства и соответственной технической
базы 1970 – 1980-х годов. Приходилось с этим считаться. Был
достаточный допуск, когда автомат Калашникова считался рабочим.
Именно поэтому я был спокоен.
Всемогущий советский ГОСТ этот изъян пропускал, и исходя из этого
мы должны его честь и только. Никто не виноват. Это, кстати,
парадокс не только советского производства и не только ХХ века.
Допуски есть, были и будут всегда за некоторым исключением и это
был досадный, но реальный факт.
М-да, искривление ствола есть, но в
допустимых размерах, - констатировал маршал авиации, - товарищ
Ломаев, насколько это скажется на стрельбе?
- Обычным солдатам на небольшом
расстоянии не скажется никак, - твердо успокоил я его, - проблема
маленькая, не зря автомат был выпущен с производства.
Кожедуб одобрительно угукнул и стал
смотреть на стрельбу остальных участников. Все-таки это был состав
«А», армейская спортивная элита. Здесь даже выстрел на шесть или
семь считался неприличным результатом.
Маршал авиации, по-видимому, остался
доволен, а потом потянул в штаб, в кабинет командира роты. Там,
попив обязательный чай, в виду появления высокопоставленного гостя
дефицитного из фонда командира роты. Кожедуб по стариковски
неторопливо начал рассказывать о целях и масштабах его
инспекционной поездки.