И
лишь обернувшись, я запоздало вспомнила, что мы здесь не
одни.
К
моему неудовольствию, жгучий румянец моментально затопил лицо. Даже
кончики ушей и те начали полыхать под чужими, пристальными
взглядами.
Дарина, как ни в чем не бывало,
встрепенулась, подскочила к тому мужчине, что стоял ближе, и взяла
его под локоть:
—
Шайрис, знакомься это моя сестра. Ванесса. Я рассказывала про
нее.
Не
желая показаться невежливой, я степенно склонила перед ним
голову.
—
Здравствуйте.
Муж сестры был высоким статным блондином. С
широким разворотом плеч, могучими мышцами, угадывающимися под
простой темной одеждой, и пронзительным взглядом ярких,
светло-карих глаз.
Определенно красивый и по-мужски
привлекательный. Мне, как ученице, проведшей семь лет за
непробиваемыми стенами женской академии, даже стало как-то
неудобно. В Май-Брохе из мужского племени только сторож на воротах
был, да глухонемой Мирон, выполняющий тяжелую работу. Наши учителя
строго следили за тем, чтобы никто из девочек раньше времени не
увлекся. Поэтому в город мы выезжали только в плотно-зашторенных
каретах и под строгим присмотром наставниц.
В
общем, таких как он, я отродясь не видела.
—
Рад знакомству, — галантно протянув мне руку, он едва уловимо
прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Без излишеств, но
волнительно. — А это Кириан. Один из советников Саоры в этом году.
По совместительству, мой давний друг.
Я
взглянула на второго мужчину. В отличие от Шайриса он был смугл и
темноволос, но такой же высокий и внушительный, и тоже весь в
черном с головы до ног. Но если первый показался мне милым, то этот
пугал, несмотря на привлекательную внешность.
Он
смотрел на всех с ленивым равнодушием, за которым явно скрывалось
что-то большее. Что-то обжигающе-холодное и опасное.
От
волнения у меня пересохло во рту, и когда я поздоровалась, как того
требовал этикет, получилось на удивление пискляво:
—
Добрый день.
Взгляд темно зеленых глаз остановился на мне.
Без намека на интерес или галантность Кириан протянул мне раскрытую
ладонь, и когда я прикоснулась к ней – волна колючи мурашек прошла
по спине.
Руку он не поцеловал. Пожал. Отрывисто и
достаточно жестко, но я все равно продолжала улыбаться, хотя
испытывала дикое желание отпрянуть.
Стоило ему отпустить, как я сделала шаг
назад. К счастью, неловкости удалось избежать – отец, молчавший до
этого времени, ворчливо произнес: