Колдовать вне Хогвартса тоже запрещено, как объяснила
Макгонагалл, на местах проживания маглорожденных волшебников
накладываются чары, что отслеживают применение магии – как для
защиты молодых волшебников, так и для их контроля, что-то связанное
со Статутом о Секретности, который соблюдают все маги в мире.
Сама же магия в данном мире действует по совершенно непонятным
мне принципам. Телепортация, уменьшение пространства, если они ещё
и смогут заигрывать со временем, это просто добьет меня
окончательно. Хотя был там какой-то маховик времени в третьей
книге, вроде бы он как раз и мог менять уже произошедшее, или
что-то типа того. Шок, что я испытал, когда маги колдовали без
малейшего дискомфорта, они просто взмахивали палочкой, и буквально
за секунды создавали заклинания... Видимо, что-то я делал не так,
когда колдовал. Как обезьяна, самостотельно собравшая гранату и
попытавшаяся её взорвать. Хотя в моем случае, вроде бы, горит, но
не взрывается. Нужно учиться, а главное понять принципы, на
которых, или благодаря которым местные волшебники так хорошо
колдуют. Ведь даже Гермиона при её синхронизации с волшебной
палочкой не почувствовала ни малейшего дискомфорта, во всяком
случае я этого не заметил; надо будет расспросить её позже, жаль,
не успел взять номер телефона. Нужны книги по магии, надеюсь,
Хогвартс даст ответы на все мои вопросы.
— Костя, ты уже пришел? Спустись вниз, нам нужно поговорить, –
мама, как обычно, когда мы дома одни, не заморачивалась тем, чтобы
подниматься по лестнице, смысл в этом, если можно просто
крикнуть.
— Иду, мам.
Спустившись вниз, застал маму, что доставала с полки старый
фотоальбом. Она открыла его посередине и, снова присев на диван,
похлопала рядом с собой, как бы прося сесть рядом с ней.
— Это твой дедушка, Костя, он был волшебником, гнал немцев за
Дунай в сорок четвертом, – на меня со старой фотографии смотрел
серьезный мужчина в советской военной форме с погонами майора.
Взгляд его даже с фотографии отдавал сталью, да и чувствовался
какой-то стержень в этом человеке. Фуражка, китель и штаны с
лампасами выглядели довольно чистыми, хотя на фотографии значился
тысяча девятьсот сорок четвертый год с подписью «село Батина,
пятьдесят седьмая армия, третьего украинского фронта».
— Ты никогда не рассказывала мне о нем, – я посмотрел в глаза
мамы, она отвела взгляд в сторону и, задумавшись о чём-то,
заговорила: