И вот мы остановились перед колонной.
— Надеюсь, ты будешь учиться хорошо, а также будешь
дисциплинированным учеником и нам не придется краснеть за тебя, как
тогда, когда ты в третьем классе подстрекал одноклассников на
совершение всяких шалостей. До сих пор не могу поверить, что ты дал
им петарды, где только достал-то, – папа, как всегда, был серьезен
и, протянув руку к моей голове, взлохматил мне волосы. Я же на его
слова как-то весь покраснел, стало стыдно за свои поступки, но что
я мог с собой поделать, если школа представлялась мне тогда самым
грустным и ненужным занятием на свете.
— Все будет хорошо, я уже взрослый и отлично контролирую
себя...
— Как недавно в лесу?
— Ладно, я уже лучше контролирую себя, – почесав себе затылок, я
располагающе улыбнулся. — Ну... До встречи?
Отец присел на одно колено и обнял меня.
— Всегда помни кто ты, не опускайся до подлости и будь хорошим
другом, – он говорил это крайне серьезно, отчего на меня напало
странное меланхоличное чувство, как будто бы мы прощаемся навсегда.
— А также учись хорошо, чтобы мы могли гордиться тобой, сынок, –
после чего он обнял меня и, встав, отошел чуть в сторону,
освобождая место матери.
— Ох, как же неохота отпускать тебя, сынок, но папа прав, там ты
научишься общаться с другими детьми. Пиши почаще, а также выполняй
все задания, что мы будем присылать тебе с Совуньей, – Совунья –
это, если что, сова, что я купил в Косом Переулке, надо же было
как-то её назвать...
Мама обняла меня, крепко прижав к груди, на несколько секунд я,
забыв как дышать, обнял её в ответ.
— Ну ладно, мам, задушишь ведь, я же не навсегда уезжаю, приеду
зимой, отпразднуем Новый год.
— Ладно, ты прав, мой маленький медвежонок, – мама, так же как и
отец, взлохматила мне волосы, после чего поцеловала и тяжело
выпрямилась, всё-таки шестой месяц беременности уже, скоро у меня
будет младшая сестрёнка... Это так круто, увижу её зимой!
— Я пошел!
— Удачи, сынок, мы любим тебя!
— Я тоже люблю вас, – после чего влетел в скрытый проход между
платформами.
Та сторона встретила меня яркими красками, перрон был вымощен
резным мрамором, стены сделаны из ярко красного кирпича, а возле
платформы уже дымил большой красный паровоз, как будто бы сошедший
с картин начала века. Он был яркий и красивый, а также немного
таинственно смотрелся в большом облаке белого пара, что стелился по
платформе. Вид был, как ни странно и вправду волшебный, ради него
одного уже стоило съездить в Хогвартс.