— Вот так. Хорошая девочка. Можешь кончить, — произнес мне на ухо Арман, и мое тело пронзило стрелой экстаза.
Давид
Я сидел далеко, но со своего места мне было всё прекрасно видно. Когда Арман позвонил и пригласил в «Кровь и пламя», я от души послал его. Но ублюдок заявил, что мне понравится представление, ведь в главной роли будет Крис.
Моим первым порывом было броситься и набить ему морду. Но потом что-то мелькнуло на лице Крис. Какая-то сладкая истома. Я напрягся, всматриваясь, как Арман запихивает пальцы в ее тугую дырочку. Член внезапно встал колом.
Он крепко держал ее за волосы, не давая сдвинуться. Крис распахнула рот и соблазнительно выгнулась. Перед глазами потемнело от ярости, но член еще сильнее запульсировал. Шлюха. Она так возмущалась, когда я сказал ей, что у нас нет выхода. Ненадолго хватило ее праведного гнева.
Я сжал кулаки, глядя, как она раздвигает пошире ноги. Тяжелая ткань ее алого платья соскользнула вниз, полностью оголяя бедро. Какая же она красивая. Дрянь. Не удивительно, что Арман и его братец так и не смогли успокоиться.
Сначала я даже не хотел думать о том, чтобы отдать ее ему. Такие женщины, как Крис, делают из мужчин собственников. Но Арман был настойчив. Стало очевидно, что он все равно ее получит, и вопрос только в том, поимею ли я с этого что-то.
Крис выгнулась дугой и схватилась за подлокотник кресла. Я замер, жадно наблюдая за тем, как моя жена кончает от рук другого мужчины. Мужчины, которого еще вчера она называла нашим врагом. А сегодня позволила обращаться с собой как с последней шлюхой на глазах у других людей.
Представление закончилось, и Арман подал ей руку. Он бросил незаметный взгляд в мою сторону. На его лице не было самодовольства или торжества. Засранец был выше всего этого. Он достал из кармана телефон и что-то набрал. В кармане звякнуло. С трудом сглотнув, я достал трубу и прочитал сообщение.
«Сейчас я отвезу ее домой и трахну».
Кристина
Я не помнила, как дошла до машины. Всё было словно в тумане. В вампирском клубе уже началась дискотека, и за моей спиной громыхала тяжелая музыка. Арман открыл дверь, и я молча шмыгнула внутрь.
— Когда ты меня отпустишь? — спросила я, пытаясь понять, как долго мне предстоит терпеть подобные унижения.
Вначале я думала, что ужасен сам факт того, что Давид отдал меня словно вещь. Теперь я понимала, что самый большой позор — это поддаваться мрачной притягательности Армана. Это было похоже на наваждение. Там, в зале, сидела не я, а какая-то другая сторона меня.