Хорошо, решить-то я решила, а вот как мне одеться самостоятельно и где у нас кухня? Ладно, разберусь. Быстренько совершаю банные и прочие процедуры, вонючку для тела, которую использовала вчера горничная, специально не беру, и так ощущение, что эта вонь ничем не смывается. Достаю из гардеробной нижнее платье.
Все хорошо, только завязки у него сзади.
Вот и пригодились занятия йогой. Какие только нелепые позы я не принимала, чтобы завязать платье, даже слегка вспотела от усердия, но управилась. Победно улыбаясь, завязываю волосы в косу и закручиваю огромную гульку на затылке. Немного странновато выглядит, но в принципе, если прикрыть этой накидкой для волос, что была на мне вчера, то ничего, вполне миленько.
Поверх нижнего платья надеваю верхнее, первое, что попалось под руку в огромном гардеробной. Снова зеленое, но теперь светлое, как оливка, с вышивкой серебром и жемчужинами по подолу. Не совсем понимаю, будет ли уместно, но уже ладно, как будет.
Едва я высовываю голову из своих покоев, как стражи за моей дверью становятся по стойке смирно, а по коридору уже бежит горничная. Божечки, они вообще спят хоть когда-нибудь? Сейчас же совсем раннее утро. Едва-едва шесть часов.
- Йера, - говорю горничной, ее же, кажется, так зовут, - проводи меня на кухню.
Девушка кивает, не выражая ни малейшего удивления. Почему? Прежняя Иса часто ходила к повару? Или просто местные слуги привыкли не задавать лишних вопросов? Что-то мне подсказывает, что скорее второе.
Побродив по коридорам, мы спускаемся на первый этаж и заходим в просторное помещение. Посредине стоит огромный стол, с противоположной от входа стены целых три очага. В комнате снуют туда-сюда куча народу, в углу, на мешках сидят молодые совсем девчонки, чистят овощи и какие-то корешки. За небольшим столом, возле очагов огромный мужик разделывает тушу неизвестного мне животного. В общем, все при деле. И кто из них повар?
Едва завидев меня, сразу все бросают свои занятия и начинают кланяться. Блин. Явно ощущаю себя лишней. Приперлась, отвлекаю от работы. Едва собираюсь спросить, кто тут самый главный, как ко мне подбегает довольно упитанная дама и, делая неуклюжий книксен, замирает, в подобострастном поклоне.
- Ты тут главная? – спрашиваю, вовремя вспомнив, что слугам тут все тыкают, невзирая на возраст.