Первое движение далось с трудом. Каждая мускула внутри меня,
протестовала против малейшего усилия. Пахло гарью и серой, запах
проникал в легкие, вызывая приступы кашля. В голове гудело, как в
растревоженном улье. Большие участки кожи были в огромных черных
пятнах. Видимо в каких местах я всё же стал немного угольком, но
из-за того, что я плотно прижался к стенке пещеры спина моя не
сильно пострадала. Что удивительно, на броне были только небольшие
участки сажи, а в целом она не пострадала гораздо меньше, чем я. Я
также через боль старался пощупать голову, и конечно те, что на
боках они сгорели, оставив там под ноль всё. А по «середине»
ситуация была немного лучше, какие-то участки остались. Но лучше
было бы, тогда полностью облысеть, чтобы уже всё равномерно везде
выросло
Невероятная тяжесть давила на меня своими весами. Пережить
натуральное сжигание как будто в газовой камере это сильно. Мой
последний и единственный глаз хотел закрыться, чтобы поспать хотя
бы десять минут для того, чтобы привести свои мысли в небольшой
порядок. Но веки не слушались, словно приклеенные к измученному
лицу. Вокруг все плыло в багровом тумане, и я чувствовал, как
последние капли сил покидают мое тело. Голова гудела, словно рой
разъяренных пчел поселился внутри. Я пытался снова и снова собрать
мысли в единую конструкцию, но в памяти зияла лишь черная дыра,
полная боли и отчаяния.
Каждый вдох обжигал легкие, словно раскаленный уголь. Я ощущал
привкус крови во рту и понимал, что ранен. Тяжело ранен. Интересно,
сколько еще я смогу продержаться в этом аду? Миссия и пункты в ней
оказались на удивлении выполненными. Видимо взрыв от орк задел не
только меня, но своих воинов. Хах, дурак он недальновидный,
использовать заклинание, которое может и своих убить это ещё одно
подтверждение его идиотизма. Ничего не может в этом мире быть
вечным. Так и сейчас, во внутренней чаще ничего не осталось. Ни
прежней мотивации, которая мне и вправду считалась неисчерпаемой,
ни каких-то негативных эмоций, ведь я выложился всего себя в битве.
Пустота. Звенящая, всепоглощающая. Будто это сражение выкачало из
меня все соки, оставив лишь оболочку, безжизненную и покорную.
Странное ощущение, должен признать.
Раньше, когда у меня было подобное истощение, пусть и
физическое, то после всего оставалось послевкусие триумфа,
удовлетворение от выполненной работы. Сейчас – лишь отстраненное
наблюдение за тем, как тускнеет внутренний свет. Возможно, это и
есть пресловутая плата за самоотречение. За то, чтобы отдать все,
без остатка. И теперь, когда нечего отдать, остается только ждать.
Ждать, пока эта внутренняя пустота не заполнится чем-то новым, пока
не проклюнутся ростки новых желаний, новых стремлений. Тишина была
рядом мной, было настолько тихо, что появилось ощущение о том, что
остановилось само время и можно было услышать стук собственного
сердца. Этот ритм, монотонный и неумолимый, словно отсчитывал
мгновения моего существования в этой внезапно обретенной пустоте.
Он был единственным признаком жизни, единственным якорем,
удерживающим меня от полного растворения в окружающей
безмятежности.