— Что тогда случилось? — спросил Дамир, и Шайна огрызнулась:
— Ты не поняла? Мама Дин была вынуждена с ним переспать. Иначе проклятье забрало бы жизнь Дрейка. Это же проклятье смертельной одержимости! Но я не понимаю… как же он жив… до сих пор? Постели ведь мало… на какое-то время хватит, но не на долгое!
Дин ухмыльнулась, встала с кровати и подошла к окну. Провела пальцами по подоконнику, словно искала невидимую пыль.
— Мама ушла от папы два года назад. Так они обманули проклятье. Сейчас она живёт с Дрейком.
Дамир едва на пол не свалился от удивления. Эмирин… ушла от Нарро? Но она ведь так его любит!
— Теперь проклятье активизируется, только когда Дрейк сильно устаёт или долго магичит. В остальном метке хватает знания, что объект, на который у проклятого тяга, ответил ему взаимностью.
— Я бы не назвала это взаимностью, — прошептала Шайна с какой-то странной злостью.
— Я бы тоже. Но мама надеется, они когда-нибудь всё же снимут проклятье и она вернётся к папе. — Дин вздохнула. — Он её так ждёт…
— А если не снимут? — спросила Шайна, отчего-то уставившись в пол. — Что, если не снимут?
Дин отвернулась от окна, посмотрела на них и улыбнулась. Но в её глазах блестели слёзы.
— Тогда проклятье утянет в могилу их всех. И Дрейка, и маму, и отца. Маму — потому что она будет сражаться за друга до последнего, а отца — потому что он всё равно не сможет без неё жить.
Слушая Дин, Дамир вдруг вспомнил дядю Велдона, и даже немного пожалел его.
Да, он действительно выбрал для своего чувства не ту женщину. Совершенно не ту…
Шайна Тарс
В тот момент, когда Дин рассказывала историю своей мамы и магистра Дрейка Дарха, я почти ненавидела её. За то, что она вообще начала об этом говорить. За то, что я это слушала…
«Ты пожалеешь», — сказала мне тогда мама. И она была права. Впрочем, она всегда оказывалась правой, что бы я ни делала и сколько бы времени ни прошло. И хотя я искренне считала, что никогда не пожалею о том своём поступке, моя совесть решила иначе.
Мне хотелось кричать. И плакать. Но я уже давно не делала ни того, ни другого.
Я думала о рассказе Дин весь оставшийся день. И на ужине толком не обращала внимания на подсевшую к нам принцессу, кажется, даже разговаривала с ней, а сама всё время думала о рассказе Дин.
О Дарида, что же делать? Что я могу сделать теперь… Ведь условие снятия проклятия — простое и категоричное, как и всё, что могла придумать десятилетняя девочка. И… совершенно невозможное.