Богуслав дал команду, Лазарь тут же взялся распоряжаться.
По ходу воевода приказал командиру дружины слушаться любых моих приказов, какими бы странными и необычными они не казались. С ним не согласовывать, сразу исполнять!
– Мы пока поедим сходим, – сообщил я. – Готова еда-то?
– Там не еда, а слезы. По пол курицы на двоих получилось. Хлеба и того нету! Сухари из наших мешков все уж выгребли. Ничего, утром базар заработает, отожремся. Таня, для вас с Олегом там в углу столик, сама найдешь. Еды, правда, тоже негусто. В общем, чем богат, тем и рад.
Мы с Пелагеей бойко зашагали к столовой. Не доходя до ее двери десяток шагов, женщина остановилась.
– Ладно. Мне пора прятаться в такое место, где ваш поп меня не учует. К епископу Танюшку ни под каким видом не води, – опасно. Скопец меня сразу пришибет, цацкаться не будет, а ее в монастырь упрячет.
Ты, Володь, над девками и боярыней не колдуй ни под каким видом – Ефрем это под любым мороком заметит, не спрячешь. Слыхала я о нем от знающих людей. Ведьму за версту узнает, в какую личину не рядись. Епископ в Переславле уж почти всех нас перевел.
Обмануть его невозможно в любом деле, поэтому ты правильно Машке с Варькой объясняешь насчет правды. И учти: ваш протоиерей силен, но против Ефрема он как медвежонок-подросток против матерого медведя. Тот же грозный зверь, но помоложе и послабее.
– Труба пониже, и дым пожиже, – блеснул знанием народных выражений 20 века я.
– Именно. На всякий случай рисковать не буду, пусть и отец Николай светлым образом нашей богатырки полюбуется. Таня все помнит, что я делала, но особо задумываться над этим не будет. Если я не колдую, ей кажется, что это она сама тут куролесила.
Женщина встряхнулась, завертела головой.
– Ф-ф-фр…, так кушать охота, хозяин, будто три дня не ела! Надо было б и мне с волчком вместе пробежаться, не обидели бы его там.
– Не волнуйся. Матвей, если надо, всех врагов в одиночку пришибет. Да и Яцек умением биться хвалился – с детства обучали. Вряд ли уж там против них целая дружина встанет.
– Это да! Меня ушкуйник враз по полу в шутейном бою размазал! А я в драке пятерых стою!
Посмеиваясь, ворвались в боярскую едальню. Возле входа ворковали молодожены Ваня с Наиной. Эти-то не пропадут! Иван наголодался в скоморохах, привык на одной краюшке хлеба по три дня перебиваться, Ная путешественница известная, и на Черном море была и на Каспий плавала, а в 11 веке за этакие турпоходы впору было какие-нибудь Золотые Звезды Героини Руси присваивать. Она, если оголодает, всех неосторожно подсунувшихся ворон и прочую бесхозную живность переловит, неизвестно на чем зажарит и съест, по ходу накормив своего единственного Ванечку.