– Можешь называть меня Дульсинеей, – сказала женщина.
– Тобосской? – уточнил я.
– Зачем Тобосской? Просто Дульсинеей. А можно Дусей. Дуся Стакан, – ухмыльнулась дама.
Я опрокинул в себя содержимое наполненной до краев емкости.
– Ты, Тема, берегись трех вещей, – произнесла женщина.
Я стал лихорадочно соображать, называл ли свое имя, а она закончила:
– Автомобиля, бюджет не освоить и сосуль. Все остальное – пустяки сущие. Ферштейн?
– Ферштейн, – подтвердил я.
Я надеялся, что дама обновит опустевшую емкость, но тут в наше интимное пространство сна вклинился звук, похожий на писк огромного комара. На самом деле он оказался мелодией входящего моего нового телефона, к которому я еще не успел привыкнуть. Звонить могла только Ульяна – так оно и было. Я поднялся на локте и, приложив маленькую трубку к уху, сказал сонно:
– Чего тебе, звезда моя?
Затем я быстро поднес аппарат к лицу для выяснения временны́х координат моего вялого тела и не менее вялого сознания, которые кто-то невидимый и очень мудрый соединил в одной точке примерно двадцать семь лет назад. Шел десятый час.
– Так, поболтать, – ответила Уля. – Спишь, что ли?
– Нет, – зачем-то соврал я.
Мы болтали минут десять, пока текущие темы не были исчерпаны до самого дна, а потом Ульяна свернула разговор так же быстро и безапелляционно, как и развязала его.
– Пока, Темыч, – сказала она. – Ты, если что случится, не звони. Лучше СМС скинь.
– Что случится?
– Ну что-нибудь. Напиши: «SOS». Не звони. У меня Рози подскакивает от этих телефонных трелей. И царапается, как чумовая.
– Так ты звук отключи.
– Тогда не услышу. Все, пока. Чмоки.
Я убрал телефон и заснул – на этот раз без сновидений.
Проснулся около девяти утра и, совершив героический переход по маршруту туалет – ванная – кухня, остановился у холодильника, внимательно изучая его содержимое. Ульяна, умница, каких мало, купила и яйца, и бекон, и сок. Я с воодушевлением выложил это все на гладкую поверхность стола.
– Ах, Уля, Уля-Уленька, целую тебя в губоньки, – запел я, колдуя над яичницей, – за то, что ты мудра, как Одиссей.
Съев яичницу и запив ее холодным мультифруктовым соком, я вновь занялся наблюдением за происходившим на улице, и первое, что бросилось мне в глаза, – сосулька значительно увеличилась в размерах: если вчера ее длина была сантиметров пятнадцать, то сейчас эта блестящая опасная красавица достигала полуметра.