На кухне послышался веселый свист, и все надежды рассыпались в дребезги и разом исчезли в водовороте мыльной пены в сливной дырке никелированной ванны. Насвистывался какой-то марш, причем исполнение было идеальным.
«Этого еще не хватало!» – стрельнуло в голове Григория. Все это явно было не случайным и конечно имело какое-то отношение к предстоящим неизбежным событиям. «Ничего уже не поделаешь», – уже с зубной щеткой во рту, уже с зубной щеткой во рту, без носков и у раковины мысленно сказал себе помытый Гриша.
Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох через нос. В последнее время он часто использовал дыхательные упражнения, чтобы совладать с нервозностью и раздражением, которые стали чаще возникать в его жизни с момента выхода на работу.
Гриша повернул вентиль и обжег лицо ледяной водой. «Ну ладно! Поиграем в эти игры. Уже не в первый раз». Настрой его вдруг стал боевой, и положительные эмоции как-то сами само-собой стали наполнять его изнутри. Выражение лица стало увереннее, несмотря на зубную щетку, которая оставалась во рту. Гриша будто надел боевой шлем, доспехи и свирепую маску самурая, а вокруг трусов появился воображаемый ремень с двумя коротким мечами.
Когда он вошел на кухню, уже в несколько более свежем состоянии, на столе было расставлено и приготовлено все для наслаждения завтраком. Появилась яичница, тосты с хрустящей корочкой и джемом, сосиски и даже ломтики порезанного ананаса. Последнее выделялось особенно, поскольку находилось рядом с заботливо суетящейся обезьяной.
– Я сделал, как ты любишь, – и вновь на мохнатой морде засияли жемчужные зубы.
– Ты хоть шляпу сними, – бойко ответил Гриша.
Обезьяна сняла свою кашемировую шляпу, на которой снова появилось красивое перо:
– Кстати, каждый охотник желает знать, где сидит… Фаза эн!
Григорий не отреагировал на эту фразу, оставаясь все также мысленно в шлеме и с мечами, но все еще натурально в трусах.
И снова гигантская улыбка возникла напротив. Григорий посмотрел на огромные белые зубы, мысленно поморщился, но свою «маску» так и не снял. Только тихо фыркнул и уткнулся в тарелку.
– Итак, – произнесла обезьяна и водрузила обратно на голову свою нелепую шляпу, – конь-то ходит буквой Г?
И на столе появилась черная фигурка безупречно блестящего черного шахматного коня.