– Слышь, боярин! – окликнул он Петра. – Просьба к тебе.
– Еды на дорогу подкинуть? Сейчас сделают – и хлеба дадут, и мяса.
– За оное благодарствую, но я об ином. Тебе ж, – Алырь глубоко вздохнул, – все едино, кого отпускать, верно?
– Та-ак, – с интересом посмотрел на него Сангре. – И что дальше?
– Тогда ты вот чего. Ты меня лучшей обратно в поруб отправь, а его отпусти, – кивнул он в сторону скрывшегося за воротами товарища.
– А себя не жалко? – осведомился Петр.
– Жалко, – согласился Алырь. – Сам ведаю, в порубе не медом намазано. Тяжко доведется.
– Так чего тогда?
– Мне тяжко, а он там вовсе погинет, – пояснил Алырь. – Самое большее, чрез месяц, али два. У него ить дыхалка вовсе худая, учнет кровью харкать, и все, прощай белый свет. А я ничего, крепкий. Можа, и выдюжу. А коли нет, стало быть, господь устал от моих грехов.
Подумав, Сангре послал одного из литвинов вернуть стражника вместе с Балудой, и предложил Алырю:
– Ты бы подумал как следует, а то вернутся, поздно будет. Тогда уж точно: что с возу упало – тому и глаз вон.
– Неча мне думать, – зло огрызнулся тот. – Коль решился, так чего ж. На, – с отчаянной решимостью протянул он руки Петру, – вяжи.
– Перебьешься, – буркнул тот. – На то стража есть. Вот сейчас придет, тогда и…
На миг у Петра мелькнула мысль подойти к князю и попросить за второго особо, но, вспомнив его выразительное подмигивание, понял – ни к чему хорошему оно не приведет. Как знать, еще и Балуду обратно посадит.
Он вздохнул, сожалеюще глядя на Алыря. Это ведь с одной стороны – тать, жулик, обманщик. А с другой – не каждый день встретишь такое самопожертвование. «Прямо как у нас с Уланом, – мелькнула у него мысль. А следом другая. – Надо запомнить парня, чтоб при случае попросить за него князя».
Алырь же, уводимый стражником, внезапно обернулся и, просияв, громко крикнул Сангре:
– Слышь-ко, боярин, вспомнил я! Ей-ей, вспомнил. На другой день солнышко-то показалось меж тучками. На чуток, но проглянуло. В полдень оно случилось. И светило мне в левую щеку.
– Точно ли?
– Ей-богу! – попытался он перекреститься связанными руками. – Я еще помыслил, что оно поспеет одежку на нас высушить, да где там, сызнова схоронилось и опять дождь полил, яко из ведра, – но тут его с силой дернул за другой конец веревки стражник и он, вновь понурившись, побрел дальше.